В случае убийства кричите «А». Андрей Арсеньев

принялся выслушивать заказ.

      – Это один из служащих?

      – Да, я вам про него рассказывал – Ручкин Глеб Глебович. Певец, зазывала, официант, и уборщиком может быть.

      – Угу. А он без дела не сидит, как я вижу.

      – Да… неплохой парень. А уж певец так вообще.

      – А она? – кивая на попивающую чай? старушку.

      – Ну, тихая такая… Даже не знаю, что ещё сказать… Троянская – фамилия.

      В этот момент в столовую под ручку явилась молодая пара. Когда они уселись за столик, официант Ручкин, возвращаясь от Прекрасных, подошёл к ним. Они решили обойтись только кофе. Я выжидающе поглядел на Бочёнкина.

      – У них, как я понимаю, медовый месяц. Друг от дружки не отходят… Что сказать… воспитанные, наверное… утром здороваются.

      – Но не сейчас.

      Бочёнкин пожал плечами.

      Молодожёны тоже не питали иллюзий по поводу меня. Они пару раз бросили на меня осторожный взгляд и тут же спрятали. Жениху было не больше 25, брюнет, на лице выделялась излишняя бледность. Невесте около 20. На вид милая, миниатюрная девушка с длинными прямыми каштановыми волосами. Кожа её была на чуточку оттенков живее. На щеке красовалась родинка.

      – Вы не назвали их.

      – Ивановы. Э, его вроде, как я слышал, когда она его звала, зовут Денис, а он её Анютой зовёт.

      – Аня, значит… Военного что-то не видать, – оглядываясь вокруг. Бочёнкин на это задействовал плечи. – Ладно, расскажите пока мне, кто в какой каюте живёт?

      – Они (Ивановы) во 2-й.

      – Угу, напротив Шифера.

      – Да.

      – Угу.

      – Они (Прекрасные) в 6-й.

      – Напротив меня.

      – Да, старушка в 3-й, соседка убитого.

      – Угу, а военный?

      – Военный в 4-й, напротив неё.

      – А вы в 8-й.

      – А вы в 5-й.

      – А в 7-й кто живёт? Всю ночь мне спать не давали. У кого там праздник был?

      – Там живут Ручкин, Николаев и Пузо.

      – И всё?

      – Да, а что?

      – Ничего.

      – 7-ю каюту мы всегда держим для персонала.

      – А капитан, как я понимаю, целые сутки у себя в рубке живёт, да?

      – Да, да, это его личная каюта.

      – У вас ведь тоже личная каюта выходит.

      – Ну да… просто мне необходима тишина.

      – Понимаю-понимаю. А не тесно им втроём?

      – А что делать? Пузо, конечно, иногда может здесь переночевать или в кухне, или в трюме.

      – А что у вас в трюме?

      – Склад: еда, инструменты.

      – Угу.

      – Так как билетов было продано на шесть кают, Ручкин до убийства жил в вашей. Но из-за вас ему пришлось съехать.

      В этот момент из кухни, держа в согнутой вверх руке поднос, вышел Ручкин и двинулся в нашу сторону.

      – Ты куда? – спросил Бочёнкин, когда тот вознамерился выйти с подносом в коридор.

      – Суворову, – ответил Ручкин, остановившись у выхода. Бочёнкин недоумённо уставился на него. – Долг, – сказал Ручкин и исчез.

      – Нам поесть принеси! – крикнул