Разбойничья Слуда. Книга 5. Самолет. Николай Омелин

Все у вас молодежь никчемная и ни для чего не годная.

      Конюхов отпустил Тольку и по-отечески потрепал парня по голове.

      – Ну, ты посмотри на нее. Я слово, а она тут же зубки свои неокрепшие показывает, – проворчал председатель и облокотился на телегу.

      – А вам только дай волю, – обиделась Граня или по крайней мере очень убедительно его изобразила.

      – А ты чего, дядя Григорий к нам не пришел. Витька говорит, что звал Анисью Филипповну, – Толька чуть отступил назад, поправляя взъерошенные волосы.

      – Дела, Анатолий. Дело, прежде всего, – с сожалением произнес Конюхов.

      – Ага, поди, на своей пожне косил, а делами прикрываешься, – усмехнулась Граня.

      – А как бы и так. Коровы они, что колхозные, что свои, есть хотят одинаково, – спокойно ответил Конюхов. – Ты бы бежала домой, а то нам с Анатолием поговорить нужно.

      Девушка хотела было сказать, что на колхозной повозке по своим делам не ездят, но промолчала.

      – Хорошо, секретничайте, – она стянула мундир с плеч и протянула Тольке.

      – Оставь, я потом заберу, – махнул он рукой.

      Конюхов быстро проводил девушку взглядом и повернулся к Тольке.

      – Нравится?

      Толька пожал плечами.

      – Она девчонка не плохая. Токо вот терпения маловато. Все ершится. Но это ничего. В обиду себя не даст. А со временем и выдержки прибавится, – рассудил председатель. – А давай-ка я тебе нашими угодьями похвастаюсь. Если, конечно, временем располагаешь. Залезай. Мне-то не ускакать за тобой.

      Толька согласно кивнул, поставил ногу на ось колеса, и чуть помедлив, лихо уселся на край телеги. Конюхов тоже забрался в повозку, устроился рядом и потянул за вожжи.

      – Прошлый год за полем еще пашню распахали, – произнес он, когда подвода покатила по узкой полевой дорожке. – Теперь красота: и рожь и ячмень. Всему места хватает. Рук вот только не хватает, – председатель сделал паузу, надеясь, что Ларионов что-то ответит.

      Толька намек на счет рук понял, но промолчал.

      – Ну, ничего скоро Митька вернется. Мне сказали, что он под амнистию тоже попал. Вместе хорошее звено у вас получиться. Знаю, что в танковых войсках служил. Уж с трактором справишься. Брата своего возьмешь к себе и ого-го! Плановые показатели колхозу семечками покажутся, – перешел к делу Конюхов.

      – Григорий Пантелеевич! Все-таки, почему Митьку с Васькой посадили? Трактор же заглох тогда. Но его отогнали. Он ничему не помешал, а самолет не прилетел, – Ларионов тронул председатель за рукав. – Мать писала, но я так толком и не понял. Сегодня Нюрку видел. Смотрела на меня, будто я виноват, что меня в армию забрали.

      Конюхов остановил лошадь. Похлопал себя по карманам.

      – Не куришь?

      – Нет, но папиросы есть, – Толька сунул руку в карман штанов и вытащил непочатую пачку папирос.

      – Не куришь, а папиросы носишь. Зачем-то? – удивился Конюхов.

      – Держи, Григорий Пантелеевич! Как говорится, кури на здоровье, – усмехнулся