Разбойничья Слуда. Книга 5. Самолет. Николай Омелин

возьми подушку другую. Слава Богу, этого добра у нас достаточно, – проговорила Евдокия Гавриловна.

      – Возьму. А в городе будто ждут тебя, Витька, с распростертыми объятиями. Или кто посулил32 чего? Кому ты там нужен. Там масло по двадцать пять рублей, да молоко больше двух. Где ты такие деньжищи возьмешь? Поголодаешь и вернешься.

      – Ты еще про водку вспомни. Она тридцать, – прыснул Витька.

      – А что водка не надот? В городе вина где взять? Опять же в магазин идти надот.

      – Так работать же будет, – отозвалась Евдокия Гавриловна. – Я не в том смысле, чтобы водку покупать, а на продукты и одежду какую.

      – Одежду, – не унималась бабка. – А жить где?

      – А чего жить? – оживился Витька. – Тетка Шурка же на первое время приютит. А там, говорят, со временем квартиры хорошие дают.

      – Дадут. Жди. Работать он будет, – ворчала бабка. – Свои порты от грязи отшоркать33 не может. Упетался34 бедный. Серой35 крыльцо вымазал, все никак не счистить. Мух имать36 – вот твое любимое занятие… Работать он будет.

      Витька понял всю бесперспективность обсуждения своего будущего с бабкой и повернулся к матери.

      – Я к Сорокину схожу, – он дотронулся до плеча матери. – Обещал помочь косы поточить. И Толька просил его тоже к нам позвать.

      – Сначала к Третьяковым.

      – Хорошо, сначала к Граньке, – согласился Витька.

      – Ты мою газету взял? – не унималась Евдокия Антоновна.

      – Баба Дуня! А баб? Ты подумай, зачем она мне, – отозвался Витька.

      Бабка перевела взгляд на невестку.

      – Я не видела, мама.

      – А куды она могла деться? Витька, ты, поди, сжег!

      – Зачем мне? Что, кроме твоей газеты жечь нечего? – воскликнул Витька. – Ты все время ее теряешь. А читать-то толком не научилась…

      – Витя, не нужно так говорить, – твердо оборвала сына Евдокия Гавриловна. – Я поищу ее, мама. Тольку накормлю и посмотрю, – попыталась она успокоить свекровь.

      В семье все знали, почему Евдокия Антоновна так дорожила этим номером газеты «Правда». Именно в нем были напечатаны стихи Берггольц37 на смерть Сталина, которого старушка очень любила. Она хоть и была малограмотной, но стихи так запали ей в душу, что баба Дуня даже выучила наизусть первые четыре строки. Газету еще весной принес от колхозного председателя Иван Емельянович и за пару вечеров прочитал вслух жене с матерью. После этого Евдокия Антоновна забрала газету себе и хранила за своими иконами.

      – Ох, тих ти, – вздохнула бабка. – Вот нынче лето. Июнь в шапках проходили. Июль пролетит, а потом снова шапки надевать.

      – Ты чего, мам? Так оно у нас на севере почти всегда короткое, – удивилась Евдокия Гавриловна.

      – Жизнь у нас, Евдокия, как июль. Пролетит, и не заметишь.

      – Ой, мам! Ну, не нагоняй тоску. Дел еще столько. Ты в погреб сходи за рыбой. Снизу только не бери, там мятая. Сверху

32

Обещал (местное)

33

Оттереть, очистить (местное)

34

Перетрудился, устал (местное)

35

Живицей, смолой (местное)

36

Ловить (местное)

37

«Обливается сердце кровью…» О. Берггольц. 13.03.1953 г., «Правда», СССР