Сон гинеколога. Елена Живова

усмехнулся Головин.

      – И она разрешила?

      – Нет, что Вы, – рассмеялся врач.

      – Почему же? – удивился Илья.

      – Ну… понимаете ли, у женщин и так стрессовое состояние. Зачем его усугублять?

      – Насколько я понял, буклеты содержат информацию о том, что аборт является убийством? – спросил Илья.

      Головин, тяжело вздохнув, ответил:

      – Понимаете, к нам приходят пациентки с уже принятым решением, и принято оно, уверяю вас, не от хорошей жизни. Зачем действовать им на нервы?

      – Процедура аборта платная? – догадался Илья.

      – Аборты производятся как по ОМС, так и на платной основе, – ответил врач, и, посмотрев на часы, встал:

      – Простите, в данный момент я не имею возможности уделить Вам время.

      Илья тоже встал, и Семён Павлович скороговоркой проговорил:

      – Если вспомню что-то важное, то непременно позвоню. Визитка Вашего коллеги, который беседовал со мной после того, как произошло это несчастье, до сих пор лежит у меня в столе.

      Илья вышел на больничный двор и огляделся. Трошина младшего нигде не было видно. Он пошёл к машине.

      – Илья Анатольевич, я здесь, – послышался из-за кустов голос Трошина.

      – Куда пропал? – спросил Илья, открывая дверь.

      – Ходил воды купить. Пить хотелось.

      – В углу, напротив нас, стоял кулер.

      – Да? А я не заметил, – пожал плечами Трошин, и вставил в уши наушники.

      Следующие несколько дней пролетели в бешеном темпе. Илья продолжал работать по делу об убийстве гинекологов, опрашивая их близких, но никто ничего необычного не заметил. Не было никаких подозрительных звонков, новых друзей и даже гостей. Единственное – у Глинской Ларисы Фёдоровны в серванте, в хрустальной пепельнице, лежала резиновая куколка, муляж эмбриона. В точности, как у Геворкян.

      В том, что необходимо выяснить, откуда эти муляжи и кто автор душераздирающих буклетов с фотографиями крошечных растерзанных детских тел, сомнений не оставалось. Вглядываясь в фотографии, Илья, повидавший на своём веку много трупов, вдруг чётко осознал, что аборт действительно является убийством. Вот маленький человечек, который прожил всего шесть недель. Илья внимательно посмотрел на него и тяжело вздохнул – его Светлана тоже делала аборт через год после рождения сына, и, кажется, именно на этом сроке.

      Илья был против прерывания беременности, он хотел сохранить ребёнка, пытался спорить, но жена была непреклонна: во-первых, муж редко бывал дома, и весь быт лежал на её плечах. Во-вторых, с маленьким сыном на руках, ей было тяжело. В третьих, денег едва хватало на самое необходимое. Разбирая ситуацию, со стороны казалось, что Света была права, и Илье ничего не оставалось, как смириться, хотя в душе появилась боль, обида на жену, и какой-то неприятный холодок. К тому же, так совпало, что в то время его отдел занимался расследованием заказного убийства генерального директора крупного банка. Работы было через край, начальство трясло, и вероятно поэтому он не нашёл ни сил, ни возможности быть рядом с женой, поддержать её и уговорить