Сон гинеколога. Елена Живова

влетела Света, и обняла Илью:

      – Лапуль, кажется, Каринка выходит замуж!

      – Светуль, кажется, у меня серия, – ответил Илья, глядя на пустую тарелку, где еще недавно лежали вкусные котлеты. Из свежего фарша.

      – Хочешь, сварю кофе?

      – Да, и покрепче. Это уже третье дело, где в качестве орудия убийства фигурируют женские колготы, – задумчиво прошептал Илья.

      25 сентября 2014. 12:30

      – Илья Анатольевич?

      Илья поднял голову. В дверях стоял Трошин. Этого молодого человека, сына полковника Сергея Петровича Трошина, Илья невзлюбил сразу. Трошин младший был наглым выскочкой, к тому же, он разговаривал время от времени на каком-то непонятном сленге по телефону, что чрезвычайно нервировало Илью. Проработавший в отделе всего четыре месяца, Трошин имел вид генерала. Он был дотошным, хотел всё знать, везде бывать, и его рассуждения порой доводили спокойного Илью до белого каления: то он предполагал, что 93-х летний старичок, муж старушки, умершей от пневмонии, страдавший болезнью Паркинсона, виновен в её смерти; то искал «убийц» удавившегося алкоголика-самоубийцы, то остервенело пытался раскрыть изначально гиблое дело об ограблении подвальчика, откуда, кроме бензопилы, болгарки, ящика с шурупами и перфоратора ничего не вынесли.

      – Илья Анатольевич!

      – Чего тебе? – буркнул, наконец, Илья, и, повернувшись к нему спиной, достал из тумбочки помятую упаковку с чайными пакетиками.

      – Новости есть?

      – Уже четыре! – Герасин встал из-за стола, и торжествующе потряс перед носом Ильи внушительной папкой.

      – Что четыре? – не понял Илья.

      – Гинеколога, – громко и важно произнёс Герасин, и положил на стол папку.

      – Ты обнаружил ещё двух? – удивился Илья.

      Занудный Трошин младший медленно приблизился к столу, взял папку и молча открыл её.

      – Да. Главный врач, акушер-гинеколог коммерческого Центра Красоты и Здоровья Вера Игоревна Лебедева и заведующая гинекологическим отделением клинической больницы номер 4 Эмилия Ашотовна Геворкян, – отчитался Герасин.

      – Тоже колготами? – задумчиво уточнил Трошин.

      – Да! Чёрными! – сообщил Герасин.

      Задрав подбородок, он важно взирал на Илью, и от гордости у него шевелился кадык.

      Илья покраснел – Герасин прав, с этой текучкой он пока не успел проверить, сколько гинекологов задушены колготами за последнее время.

      – Это всё?

      – Пока всё, – Герасин сделал акцент на слове «пока», от чего Илья тяжело вздохнул, покачал головой и достал пакет с сушками – все его напарники курили, а он предпочитал что-нибудь погрызть. Что-нибудь, что громко хрустит, чтобы, как он выражался, «очистить мозг от ненужных мыслей». По его словам, это было необходимо для того, чтобы в голове осталось самое важное, что можно «разобрать» и «разложить по полочкам».

      – Хотя, подожди. Помню, было что-то ещё, очень похожее, – сказал Герасин, и наклонился, перебирая папки на нижней полке стеллажа.

      – Ты о чём? – спросил Трошин.

      – О колготах.