Горюшко от умишка. Юрий Вячеславович Назаров

за кром! – скрипучим голосом оправдался блаженный.

      – Што ты, сердешный, кое неверие?

      Свишка тронул лоб навершием подога, приклонился, отставил подог к стене, и стоит в ожидании приглашения к столу:

      – С поклоном вам, люди добры…

      – Здрав будь, Свирид! – откликнулись дядья.

      – Здравствуй, Свиша! – поддержали тётки.

      – Пойди к столу, помянуй Якова кутьёй да квасицем…, – предложила Евдокия, Анна поставила на дальний конец стола поминальные блюда, – А хошь, и покрепше чем?

      Свишка сел, но демонстративно всё отодвинул:

      – Чур меня… Мнимое Свишке без хмельного открыто…

      – Не чурайся, Блаженный… Помянуй скоромно…

      – Поминати надо-те мыслею доброю… До девятины душа убиенного за вас прещатися, до сорочины во снах являтися…, – отнекался Свишка и зыркнул на Тусю: – Поднеси мне, молоди́ца, мурцовки плошку, да сбитеньку́ малёшку…

      – Обождёшь чуток, так покрошу на скору руку? – упредила Туся и увлекла за собою на кухню Анну.

      – А напредки́, люди добры, навещаю терзания смутные…, – Свишка вкатил глаза под лоб, вогнав всех присутствующих в оторопь, – Годы грядут лихие, голодные… Погибелью охватит землю до окияна дальнего, брат пыдёт на брата, отец на сына… Оны отрекутся от Бога своего, ины на плаху взойдут с Его знамением… Многих Он призовёт ране отведённого, а иным отпустит страдания во веки вечные…

      – Никак война к нам докатится? – не выдержала Феона.

      – Всё грядёт, война и голод, и болезнь и холод… И богаты станут нищими, и дома под пепелищами…, – молвил Свишка.

      Туся принесла плошку, поставила перед блаженным:

      – Лячкай, сердешный, иди ли с Богом… Пужать людей не время выбрал, усопшего поминаем…

      Свишка осёкся, вернул глаза и зыркнул на хозяев:

      – Род ваш, хозяева приветные, многия напасти стороной обойдут, держаться коли купно будете…

      После чего Свишка схватил за руки Алёну с Тусей, её как обдало жаром и пошатнуло, и навещал обеим:

      – Те, молоди́ца, разлуку навещаю и скитания в чужбине… А тебе, девка, довеку тяглом стиснуться… Наперёд горюшко тя караулит изнова, опосля все бе́ды отступят на́долго…

      – Усладно, што на́долго, – Туся высвободилась, переняла у Анны бумажный куль, сунула Свишке: – Не серчай на меня, Свирид, а печево вот… с собою прихвати…

      – Заёмно в экой отраде душу чаять…, – одобряя повадки девушки, сощурилась Феона.

      – Сметливую девку врасплох не застанешь…, – поддержала Апполинария.

      Глава IV

      Поминки закончились к темени. Михей вызвался отвезти Тусю до дома, наладил экипаж. К воротам дома Скородумовых подъехали затемно. Не мерцай фонари по улице, так хоть с масляной лампой ходи, а всё одно чуть не наощупь.

      – Благодарствую, до дому проводил, Мишка-Михей…, – Туся сжала руки Михея, когда они стояли перед воротами.

      – Тебе спасибо, Тусенька, за помощь… Сестрицы мои да свойственницы так вопше по тебе не налюбуются…

      – Полно-те, друг