Проклятый. Миры Лунасгарда I. Анна Мистунина

произнес над ухом:

      – Неважно. Нам нет больше дела до императоров и жрецов. Если этот мальчик убил приемного отца, он или безумец, или у него была причина. Но я не верю. Если б ты видел лицо жреца, когда молодой император разорвал перемирие, ты бы тоже не поверил.

      – Но если он тот, его ищут. Те четверо позовут солдат, и нам придется драться с ними на их земле.

      – Те четверо? Это простые разбойники. Иначе не сбежали бы. Хватит, Чанрет. Все равно собирались разбивать лагерь. Помоги мне, я хочу зашить рану, пока он не очнулся.

      Как будто раскаленный прут вонзился в плечо. Кар вскрикнул, открывая глаза. Над ним склонилось встревоженное лицо.

      – Очнулся? Потерпи, мальчик. Вот, выпей.

      Кара приподняли, поднесли к губам кожаную флягу. Питье оказалось горьким, с резким запахом трав.

      – Молодец, – сказал незнакомец. – Теперь боль утихнет. У тебя плохая рана, я ее промою и зашью.

      Кар лежал на земле, судя по всему, там же, где свалился от удара копья. Под голову ему засунули что-то мягкое. Незнакомец опустился на колени рядом – крепкий мужчина с сединой в бороде, он походил на человека, облеченного властью, но руки, промывавшие рану, были руками целителя. Другой, видимо, помощник, сидел в ногах. Еще один стоял чуть в стороне. Его узкое, со страдальческой морщиной поперек лба, лицо было недовольным, брови сошлись к переносице. В руках он вертел длинный нож.

      Поодаль слышалось движение, голоса, переступь коней, словно там остановился большой отряд.

      Кар молча разглядывал спасителей. Суровые лица выдублены ветром и солнцем, длинные светлые волосы перетянуты тесьмой на затылке. Кожаные панцири с нашитыми металлическими пластинами, штаны и короткие сапоги, завязанные на лодыжках шнурками – все из грубо выделанной кожи. У каждого на поясе несколько длинных ножей и меч.

      – Я знаю, кто вы, – прокашлял Кар. – Вы еретики. Я видел вас на празднике.

      – Мы – аггары, – кивнул лекарь. – Меня зовут Дингхор.

      – А ты – тот самый колдун, убивший императора? – спросил тот, что стоял в стороне.

      – Я его не убивал.

      – Перестань, Чанрет, – остановил Дингхор. – Нужны носилки или повозка. Отправь кого-нибудь в деревню, пока не совсем стемнело. Не бойся, мальчик. Мы не слуги твоему императору и жрецам не слуги. Тебе придется поправиться, раз бог спас твою жизнь, значит, ты ему зачем-то нужен. А теперь займемся твоей раной.

      Повозка, влекомая парой невысоких, но крепких крестьянских лошадок, катилась по каменистой дороге. Тряска отдавалось болью в правом плече, смазанном пахучей мазью и туго перебинтованном. От снадобья из горьких трав боль притуплялась и клонило в сон. После чудесного – иначе не назовешь – спасения Кара почти оставила тревога. Дни тянулись в вязкой полудреме, и мысли были такими же вязкими.

      Не нужно больше убегать и ждать гибели. Все дальше столица и ее центральная площадь, где приготовлена плаха. Охотники тщетно рыщут по стране. Искать беглого