Проклятый. Миры Лунасгарда I. Анна Мистунина

5. Во власти тьмы

      О наступлении утра возвестили звуки. Забубнили, просыпаясь, грубые голоса, чаще зазвенел дверной колокольчик. Потянуло дымом – на кухне разожгли печь. Кар лежал поверх застеленной постели, слишком измученный, чтобы шевелиться, слишком напуганный, чтобы спать. Незаметно подступила слабость. Не темное искушение злом – простая усталость. Сдаться, прекратить борьбу, не оттягивать неизбежное…

      Младенческий крик, резкий и неприятный, встряхнул неповоротливые мысли. Кар с трудом встал. Умылся из кувшина в углу. И вышел, направляясь к лестнице, запаху пищи и голосам из трактирного зала.

      Они настигли Кара на верхней ступеньке – взволнованные, недоверчивые. Он задержался прислушиваясь.

      – А ты не врешь? – спрашивал кто-то.

      – Оторви задницу от скамьи, сам убедишься, – огрызался другой.

      – Моей заднице здесь нравится, – возразил первый, – а вот ты, пожалуй, врешь, чтоб получить дармовую выпивку!

      Грянул смех. Второй голос обиделся:

      – Глашатаи на площади второй час орут не затыкаясь, а вы здесь сидите, как мухи в навозе, только свое жужжанье и слышите!

      – Но-но! – вмешался третий голос. – За языком-то следи!

      – Да погоди ты! – перебил четвертый. – А ну как не врет? Зарезали, говоришь, в собственной постели?

      Все смолкли. В тишине второй голос повторил с явным удовольствием:

      – В собственной постели, да на глазах у любовницы!

      – А что ж она не кричала? – не сдавался первый.

      – А то и не кричала, – со значением пояснил второй, – что была околдована. Говорят, это дело рук брата-принца!

      У Кара подкосились ноги. Он прислонился к стене, беспомощно нашаривая рукоять кинжала на поясе.

      На этот раз тишина была долгой. Потом все загомонили разом:

      – Император убит…

      – Пригрел змееныша на груди…

      – Проклятие на Империи…

      – Молодой принц…

      – Проклятие…

      – Что теперь будет…

      – Жрецы…

      – Налоги поднимут точно…

      – Колдуны…

      – Чуть что, поднимают налоги, точно вам говорю…

      – Это еще не все! – крикнул вестник, и все разом смолкли. – Тому, кто поможет его найти, молодой император заплатит две сотни золотом!

      Восторженные крики перебил голос, что первым начал сомневаться:

      – Эй, трактирщик! Выпивку этому парню за мой счет!

      – И за мой, и за мой! – подхватили другие.

      Кар шатаясь вернулся в спальню. Закрыл дверь. Мысли скакали обезумевшим табуном. Эриан! Эриан поверил! Назначил награду! Мать… Что с ней будет? Если кто-то войдет… Те двое… Трактирщик знает! Двести золотых…

      Кар бросился к окну и тут же отшатнулся. Окно спальни трактирщика выходило во двор, где вчерашний слуга держал под уздцы пару оседланных коней, у двери беседовали о чем-то трое в одежде торговцев, а чуть поодаль спешивался запыхавшийся всадник.

      Бежать