Сестрины колокола. Ларс Миттинг

но чтобы им нравился их вид в целом и чтобы это не требовало от них никаких усилий. Чтобы проходя мимо здания, они знали, что оно будет стоять на этом месте и через сто лет. Наверное, впечатление от картины глубже, но красивая вилла, особняк, ратуша – они находятся в самой гуще жизни.

      – А что с орнаментикой?

      – Как бы сказать… Она скорее мимолетна, и ее разглядишь только вблизи. Но мне по вкусу симметрия.

      – Гм! Послушайте, Шёнауэр. Календарь со всей очевидностью говорит нам о том, что приближается время учебных поездок. Задам вам простой вопрос: вы обеспечили себе стипендию?

      – Мне бы хотелось снова отправиться в Лондон, – сказал Герхард, – чтобы иметь возможность лучше изучить строения, возведенные Реном и Джонсом.

      – Понимаю, но я спросил, нашли ли вы средства для такой поездки?

      Слова не шли с языка. Платить за учебу приходилось очень дорого, и большинство сокурсников получали денежную помощь от богатых родственников, разбирающихся в искусстве. Наличие или отсутствие средств влияло на возможность путешествовать. Состоятельные студенты строили планы один экстравагантнее другого: поехать во Флоренцию или Милан, где целый день рекой льется вино, учиться копировать скульптуры и – что живо обсуждалось вечерами – совершать вылазки в не слишком дорогие, но отличные бордели Ломбардии.

      – Когда вы ездили в Лондон? – спросил Ульбрихт.

      – Пару лет назад, но пробыл очень недолго. Всего две недели. И еще две недели в Кембридже. Короткая поездка, однако очень полезная.

      – Кто же покрыл ваши расходы в тот раз?

      Герхард закусил губу:

      – Никто, герр профессор. Я оплатил поездку, продав портреты, которые писал вечерами. Я в этом не особенно силен, но справлялся.

      – Ну что ж, похвально! Так, значит, вы не нашли благотворителя?

      – К сожалению, нет.

      – Вы ведь из Восточной Пруссии, верно? Из Кёнигсберга?

      Герхард опешил. С чего бы это профессор расспрашивает его о том, откуда он родом? Видимо, Ульбрихт готовился к этой встрече.

      – Вообще-то нет, – сказал Герхард, – мои родные живут в Мемеле, это еще дальше на восток.

      – Ага, так! Значит, на самой окраине. А скажите мне – в тех местах сохраняются богатые традиции деревянного зодчества, не так ли?

      – Да, действительно. У нас используется даже особый вариант русского крестьянского способа возведения бревенчатых домов, с соединением лишь по углам.

      Ульбрихт кивнул:

      – А скажите-ка, юный Шёнауэр, готовы ли вы к настоящим испытаниям?

      Герхард ответил да и, стараясь изобразить восторг, промямлил, что на такой вопрос нет не ответит никто из студентов, по-настоящему увлеченных искусством. И тут же осознал, насколько банально прозвучали его слова.

      – Вот это правильный настрой! – воскликнул Ульбрихт, похлопав Герхарда по плечу. – Мне как раз нужен человек, готовый из любви к архитектуре отправиться в очень экзотическое место.

      Герхард пробормотал, что он бы с радостью,