Кошмар на улице Мудрологов. Олег Константинович Шевченко

нами средствах, выделенных попечительским советом Института на повышение конкурентоспособности наших выпускников. А вашу книгу пишите в свободное от научных занятий время. Вы ведь, в первую очередь, преподаватель философии, а не, не…. эээ…. Ну Вы, думаю, вполне поняли меня. Не так ли, месье Ольежь?

      – Да, месье. Конечно, месье. Я все сделаю, месье.

      – И еще, Ольежь. Ваш французский слишком не совершенен. Вы ведь прекрасно говорите по-испански?

      – Да, месье. Еще я владею английским, русским и украинским языками. Читаю на белорусском, сербском, болгарском, польском.

      – Мы это ценим. Ваши курсы по Латинской Америке – превосходны, а лекции по сравнительной славянской антропологии – бесподобны. Но право же, Ваш французский слишком слаб.

      – Я работаю над этим.

      – Я надеюсь, что так. Вы свободны.

      – До свиданья, месье.

      Из пригорода Парижа, где на довольно обширной частной территории располагается наш институт, я решил отправиться в небольшое кафе Le Petit Poucet на улице Био, что недалеко от бульвара Бутиньоль. Утиная печень с айвой – это тот материальный стимул, который всегда отвращал меня от мрачных мыслей рутинной философии и неведомыми путями направлял мою душу к творчеству. А лучшая утиная печень с айвой, это, конечно же, Le Petit Poucet. В заведении я выбрал свой любимый столик и помимо утиной печени нагло заказал весьма непопулярную в этом рае мороженого с кальвадосом – чашечку крепчайшего кофе. Было весьма странное ощущение, что разговор с месье Франсуа Эмоном, заместителем директора Института, все время неустанно продолжает кружиться в моем сознании. Эта стало настолько невыносимым, что я отработанным воровским движением стянул салфетки и быстро написал на них наш диалог.

      – Простите, – молодящийся крашеный блондин лет 50-ти виновато улыбался, стоя у меня за плечом, – меня зовут Луи Ришар и я хотел бы сказать, что Вы пропустили несколько запятых в своем премилом диалоге для, надо понимать, весьма фривольненькой пьески.

      – А Вам какое дело, месье?

      – О! Это профессиональное. Вы позволите? – мягко проговорил Луи, присаживаясь за мой столик. – Дело в том, что я редактор издательства «Пари», с одной стороны, и почетный президент одного весьма забавного клуба, связанного с творчеством, с другой стороны.

      – Да? А мне какое дело до этого, месье?

      – Мы хотели бы пригласить Вас поработать над книгой. Вернее, над нашей книгой. А если быть совсем точным, над книгой, которая, вне сомнения будет, если уже сейчас частично является Вашей книгой.

      У меня пересохло во рту, и я внутренне напрягся. За словами крашеного редактора крылась какая-то реальность, которая ускользала от меня. Ведь я действительно писал книгу. Свою первую книгу. А посему знал очень точно, когда и с кем я ее обсуждал. Так вот, никогда и ни с кем я ее не обсуждал, а лишь упомянул в разговоре с месье Франсуа Эмоном пару часов назад, и… я облегченно вздохнул, упомянул в общении с салфеткой, с которой этот тип и выудил свою информацию.

      – Мне это не интересно.

      – 50 тысяч евро.

      – Нет.

      – Это карманные деньги. Плюс 200 тысяч евро гонорара.

      – Это попахивает мошенничеством.

      – Официальное