Собрание сочинений в шести томах. Т. 3: Русская поэзия. М. Л. Гаспаров

не испробованы: можно привести лишь экспериментальное четверостишие А. Квятковского из его «Поэтического словаря» с колебанием интервалов 1–2–3:

      (1) В пурпуре, блеске и дымах, леса разрисовав позолотой,

      Озаряя розовым светом струнную рожь и пшеницу,

      В визге стрижей оголтелых и в мелькании ласточек быстрых

      Вниз головой бесшумно падало тяжелое солнце.

      Отклонение от нормы (И) в противоположную сторону – это гексаметр, в котором не 2-сложные интервалы преобладают над 1-сложными, а наоборот. Такова вторая песня в XI главе «Ундины» Жуковского: в ней в первых 4 стопах интервалы 1-сложные и только в 5‐й стопе, как того требовали учебники, – 2-сложный. Формально такие строки укладываются в схему гексаметра, но на слух ощущаются как нечто хоть и близкое, однако отличное:

      (2) Мать тоскует, бродит, кличет… нет ей ответа!

      Ищет, ищет, что ж находит? дом опустелый,

      Где дотоле, днем и ночью, мать в упоеньи

      Целовала, миловала дочку родную!..

      Наконец, если в 6-стопном стихе не большинство, а все междуиктовые интервалы станут 1-сложными – даже в заветной 5‐й стопе, – то перед нами будет чистый 6-ст. хорей с женским окончанием, традиционный размер русского фольклора и его имитаций (пример из Мерзлякова):

      (3) …Не скликай, уныла птичка, бедных пташек,

      Не скликай ты родных деток понапрасну —

      Злой стрелок убил малюток для забавы,

      И гнездо твое развеяно под дубом…

      Этот размер (с дактилическим окончанием) В. Капнист называл «русским гексаметром» – стало быть, ассоциации, хотя бы функциональные, здесь все же существовали. Жуковский ими воспользовался, введя в «лубочную» сцену гексаметрической «Войны мышей и лягушек» чисто хореический стих «Жил Мурлыка, был Мурлыка, кот сибирский…». Но в целом семантическая окраска этого размера уже не имеет ничего общего с гексаметром: из области античных ассоциаций мы переходим в область русских народных ассоциаций.

      Определяющим для «гексаметричности», таким образом, оказывается последний междуиктовый интервал: если он, как в античном стихе, 2-сложен, то стих воспринимается как гексаметр, если 1-сложен, то нет. (Для всех ли это так или только для опытных читателей гексаметра?) К сожалению, экспериментов в этой области почти не было. Впрочем, М. Шагинян написала целое стихотворение 5-иктным дольником («Memento mori», 1921) – думается, что если оно и кажется не совсем похожим на гексаметр, то не столько из‐за укороченных строк, сколько оттого, что поначалу в нем слишком много односложий в последнем интервале:

      (4) …В сон, как в мечеть, у порога оставив туфли,

      Каждую ночь, забыв про себя, вступаю.

      Все, что не я, опять нахожу на месте:

      «Здравствуйте, – им говорю, – синий сон и дорожка!»

      «Здравствуй, – и мне в ответ синий сон и дорожка,

      Мы тут стоим, а ты?» – «А я сокращаюсь.

      Вот и опять я стал короче, чем прежде…»

      Для