Песнь крысолова. Соня Фрейм

специально выдумываю, чтобы не ходить одной.

      По ее щеке снисходительно провели бархатной рукой. Дама улыбалась – и даже ласково, – но улыбка словно была подернута инеем.

      – Кто же такой этот Шептун?

      – Злой голос.

      – Милая, – ее матовые темные глаза вдруг показались очень большими, – я, кажется, знаю Шептуна. Тот еще пакостник. Постоянно сбивает с толку.

      Леа облегченно кивнула. Женщина поправила ей волосы, заправив за ухо, и спросила:

      – Куда ты идешь?

      – К маме. Она меня ждет у булочной там, впереди. Я почти дошла.

      – И почему же… – в словах незнакомки вдруг промелькнуло что-то сравнимое с отблесками света на холодном лезвии, – мама послала дочку с Шептуном в голове идти куда-то самой? Разве она не знает, что ты боишься ходить одна?

      Леа не знала, что ответить, поэтому промолчала. Странная женщина, вырвавшая ее из пропасти собственных страхов, вдруг начала пугать.

      – Она не успевала меня забрать, потому что еще работает. Мы должны вместе поехать домой, – почему-то сконфуженно сказала девочка.

      Было необъяснимо стыдно, и хотелось вернуть расположение загадочной дамы.

      – Вот что, – незнакомка хлопнула себя по коленям и поднялась. – Пошли-ка со мной. Я тебя отведу к маме. А то ты опять навернешься с закрытыми глазами…

      Ее лицо вдруг размылось и превратилось в пятно. Перед девочкой осталась вытянутая ладонь. Мгновение Леа взирала на пальцы, похожие на живой мрамор, и нерешительно за них ухватилась. Рука дамы сжала ее очень крепко.

      – Пошли к маме. Она тебя, верно, заждалась…

Мариус

      Кольца дыма медленно растворялись под потолком. Из-за закрытых окон в комнате было уже нечем дышать. Но в тот момент Мариуса это не заботило.

      – Перемотай, – велел он.

      Его взгляд остановился, как у рептилии.

      Лука покорно перетащил движок проигрывателя на начало.

      Снова Мюллерштрассе. Люди отрывисто скользят и растворяются в углах экрана. По тротуару бредет девочка с рюкзаком больше нее самой. Лица не разобрать из-за рябящих пикселей, но по походке кажется, что она бредет вслепую. Мариус безошибочно определил эту пластику незрячего человека.

      – Дай увеличение.

      Лука покрутил, и лицо девочки мутно расползлось по маленькому монитору.

      – Не получится улучшить качество. Пиксели лезут.

      Мариус пропускает мимо ушей. Этого достаточно, чтобы понять, что девочка идет с закрытыми глазами. Походка петляет. Такими темпами из темного леса не выбраться… А именно это Леа Маттмюллер пыталась сделать. Только лес явно рос где-то в ее голове.

      – Не будь она ребенком, я решил бы, что она пьяная, – поделился блестящим умозаключением Лука.

      – Идет, как на ощупь…

      Какой-то шкет в кепке со всего маху врезается в девочку и отшвыривает ее на обочину. Звука нет. Леа у трансформаторной будки и водит по тротуару руками.

      Да что не так с этим ребенком?

      «Она – абсолютно здоровая, нормальная девочка!