Весь спектр любви. Алена Воронина

чтобы наказать того, кто это сделал.

      Уже вечером, когда комната была прибрана, на город опустилась по осеннему холодная и внезапная ночь, и даже, кажется, сам старый дом угомонился, я сидела за столом и смотрела фильм с экрана старенького ноутбука.

      Шум в квартире отвлек меня от просмотра не сразу, фильм был про больницу, это вполне могло идти специально созданным режиссером фоном. Что-то большое рухнуло на пол, до этого успев уронить что-то поменьше, что с грохотом встретилось с полом. Но даже не это заставило меня удивленно замереть, а то, что в мою дверь, прямо как я не далее, как вчера, забарабанили.

      – Таня, Таня помоги! – глухой голос мог принадлежать только председателю квартиры.

      Я боюсь таких ситуаций, теряюсь в них. Раньше так было, сейчас стало гораздо легче. Работа в аптеке много научила и психологически, и социально подготовив, например, к тому, что людям легче дойти до нас и попытаться умереть среди лекарств, нежели вызвать врача.

      Я распахнула дверь.

      – Олежка, он задыхается!

      Волосы Галины Тимофеевны длинные с яркими серебристыми прядями, коих в копне оказалось гораздо больше, чем виделось в пучке, рассыпались по плечам, халатик на груди распахнут, а под ним ночная рубашка с воротничком под самое горло.

      Дверь в комнату моего соседа была распахнута настежь, сам он лежал на полу, сжавшись комок, и со свистом дышал.

      Мама многому меня научила, но самое главное, она просила меня никогда не ставить диагнозы. Это не обязанность фармацевта или провизора, понимать, что у вас болит, и что вам назначать. Мама боялась, что с учетом моей хорошей памяти, и умения быстро находить в своем «внутреннем» каталоге то, что надо, я могу начать этим баловаться, чем сделаю только хуже.

      Но здесь, у меня не было выбора. Самое главное, понять сердце ли это или нечто другое?

      Но понять, что это не сердце, можно было едва приблизившись к мужчине.

      – Аллергическая реакция. Нужен гистамин. Вы вызвали скорую?

      – Да! Тоня! – смутно понимание обратилось в озарение, и женщина рванулась ко входной двери, вылетела на площадку и забарабанила в дверь коммуналки напротив.

      Пока она долбилась в соседскую дверь, я подбежала к окну в комнате Олега и распахнула его, впуская сырой холодный воздух в комнату, которая оказалась узенькой, как ниточка, но удивительно чистенькой. С высокой этажеркой с книгами, небольшой планкой-вешалкой для одежды и тумбой под ней для мелочи, кроватью и столом у самого окна. Вот и все, что тут помещалось.

      На полу валялись осколки той самой огромной кружки, из которой сосед пил отвар, судя по запаху…

      Вполне возможно, что именно он виной тому, что лицо мужчины опухло так, что тот едва мог открыть глаза, кожа покрылась красными пятнами – точками.

      Я схватила с кровати плед и укрыла им скорчившегося мужчину, чтоб его не продуло.

      – Олег, расслабьтесь, вы делаете хуже. Сконцентрируйтесь на моем голосе и дышите, через нос старайтесь вдыхать.

      Лишь