Бывшая любовница. Мишель Смарт

не удержалась от крика:

      – Что ты делаешь?

      – Снимаю чулки. – Он стянул один чулок до щиколотки. Кара не могла не подумать о том, что, к счастью, она сделала на ногах эпиляцию воском всего несколько дней назад. – Очень эротичные чулки, – отметил он.

      – Неуместное замечание.

      – Прости.

      Чулки были отброшены на пол. Пепе помог ей сесть в пустую ванну и снял с позолоченных кранов душ. Он включил воду, и струя окатила обоих. Отрегулировав напор, он с улыбкой спросил:

      – Все еще не хочешь снять платье?

      – Не хочу. – Она скорее будет страдать от ожогов третьей степени, чем разденется перед ним до белья.

      – Я уже видел тебя голой, – напомнил ей он, нахально улыбаясь и направляя струю воды ей на бедро.

      – Но не при ярком свете, – уточнила она.

      Холодная вода принесла облегчение. Кара прикрыла глаза и откинула голову, не замечая, что вода с ног стекает под нее. Постепенно обожженная кожа онемела, и боль ушла.

      Лишь открыв глаза спустя несколько минут, Кара увидела, что подол платья задрался еще выше, и на обозрение Пепе предстали ее черные трусики.

      – Думаю, что уже хватит, – сказала она и натянула на колени мокрое платье.

      Пепе скосил глаза в сторону, пытаясь отделаться от картины, нарисовавшейся в мозгу. Но не помогло.

      Вид Кары в мокрых трусиках… Мысли о том, что скрывалось под ними, жгли его не меньше, чем кипяток, вылившийся ей на ноги. Брюки сделались вдруг узки, а дышать стало трудно. Он сжал зубы и заставил себя успокоиться.

      Пепе закрыл краны, повесил душ на место и присел рядом с Карой, стараясь смотреть исключительно на ее лицо.

      – Ожоги не страшные. Не похоже, что будут волдыри, но на всякий случай у меня в аптечке есть мазь. Я сейчас принесу. А где твои вещи, чтобы переодеться?

      – Я ничего с собой не привезла.

      – Почему? – Раньше, когда Кара приезжала на Сицилию, то обычно задерживалась по крайней мере на неделю.

      – Я приехала только на один день.

      – Да? – Он прибыл из Парижа за двадцать минут до обряда крещения, потому что хотел избежать долгих родственных общений. Ему и в голову не приходило, что Кара поступила так же.

      – Я боялась проболтаться Грейс до того, как поговорю с тобой. Она не сможет утаить это от Луки, а он, в свою очередь, скажет тебе.

      Пепе представил, что было бы, узнай его невестка этот «секрет»: грандиозного скандала он бы не избежал.

      – Я спрошу у Грейс, сможет ли она одолжить тебе одежду…

      – Ни в коем случае. – Кара бросила на него сердитый взгляд.

      – Ты права. Плохая идея. – Как он объяснит Грейс, почему ее ближайшая подруга сидит с ошпаренными бедрами у него в ванне? История с ребенком тут же всплывет. – Ты кому-нибудь говорила о ребенке?

      – Только своей матери, но это не в счет.

      – Хорошо. – Он не придал значения тому, что она запнулась, упомянув мать, но ему не до этого.

      – Ты что, боишься, что все обожающие тебя тетушки и дядюшки Мастранджело попытаются нас поженить?

      – Они могут сколько угодно пытаться, –