Бывшая любовница. Мишель Смарт

пот, сердце бешено заколотилось.

      Если это подделка, то Кара весьма преуспела.

      На листе бумаги явственно проглядывались очертания фасоли. Да, это определенно зародыш в утробе. Он внимательно разглядывал снимок. Там было обозначено название больницы в Дублине, имя – Кара Мэри Делейни, дата ее рождения и дата зачатия. Он подсчитал. Да. Она беременна шестнадцать недель.

      Прошло шестнадцать недель с тех пор, как он был в Дублине.

      – Ты не очень-то похожа на беременную. – Она выглядела худее, чем раньше, но ведь она никогда не была толстой. Да и сейчас ее не назовешь худой как щепка.

      – У меня был стресс. Неожиданная беременность может потрясти любую женщину. Но ребенок абсолютно здоров. Я уверена, что скоро начну полнеть.

      Он снова взглянул на снимок. Кара умная женщина, но сомнительно, что даже она могла подделать такое. Этот снимок более четкий, чем тот, на который он смотрел не один час десять лет назад, но все остальное было похожим.

      Кара беременна.

      Пепе вздохнул и постарался оценить ситуацию как можно хладнокровнее, но это было трудно. Очень трудно.

      – Поздравляю. Ты станешь матерью. А теперь, скажи на милость, почему ты так уверена, что отец – я?

      – Что за дурацкий вопрос? Конечно, отец ты. Ты единственный мужчина, с которым я по глупости легла в постель.

      – И ты полагаешь, что я поверю твоему слову?

      – Ты прекрасно знал, что я была девственницей.

      – Я с этим не спорю. Что я оспариваю, так это мое отцовство. Я понятия не имею, чем ты занималась после того, как я уехал. Откуда мне знать, что, обнаружив, какого ты лишилась удовольствия, ты не стала заниматься сексом…

      Он не заметил, как у нее взлетела рука. Раздался звук затрещины. Удар пришелся ему на правую щеку и был таким сильным, что у него дернулась голова.

      – Да как ты смеешь унижать меня, свести до своего подлого уровня? – прошипела она.

      У Пепе горела щека. Она хоть и маленькая, но удар у нее крепкий, и пятерня отпечаталась на коже и как раз пришлась на длинный шрам, который он получил в восемнадцать лет и с тех пор порой ощущал, как лезвие ножа врезается ему в щеку. Он поднес к лицу руку.

      – Сейчас я оставляю это без ответа, – сказал он, изо всех сил сдерживаясь. – Но если ты еще хоть раз поднимешь на меня руку, то не увидишь больше ни меня, ни моих денег.

      – Ты это заслужил.

      – Почему? Я всего лишь указал тебе, что ты ждешь, что я поверю тебе на слово. Знай: я никому не верю на слово, особенно женщине, которая заявляет, что носит моего ребенка.

      – Я ношу твоего ребенка – это правда.

      – Нет, ты носишь какого-то ребенка. До его рождения и до того, как мы сделаем тест на отцовство, я не желаю слышать никаких упоминаний моего имени. – После того, что с ним сделала Луиза, он никогда больше не попадется на эту удочку. Никогда.

      Только дураки дважды повторяют ошибки.

      У Кары чесались руки залепить ему еще одну пощечину, но она впилась ногтями в ладони и удержалась.

      Если бы она только могла, то ушла бы. Но она не может. Она не преуменьшила свое материальное положение. После оплаты перелета