Дозоры. От Ночного до Шестого (сборник). Владимир Васильев

наверное?

      Я вздрогнул, машина вильнула, но Светлана не обратила на это внимания. Она задала вопрос не в первый раз, чувствую. Уже был между ней и Ольгой разговор, явно тяжелый и неоконченный.

      – Или он любит тебя?

      Все. Сейчас я не смогу молчать.

      – Антон очень хорошо относится к Ольге. – Я говорил и о себе, и о хозяйке своего тела в третьем лице. Это нарочито, но выглядит просто как сухая отстраненная вежливость. – Боевая дружба. Не более того.

      Если она задаст Ольге вопрос, как та относится ко мне, то обойтись без лжи будет труднее.

      Но Светлана промолчала. А через минуту на миг коснулась моей руки, будто прося прощения.

      Теперь от вопроса не удержался я.

      – Почему ты спрашиваешь?

      Она ответила легко, без колебаний:

      – Я не понимаю. Антон очень странно себя ведет. Иногда кажется, что он без ума от меня. А иногда – что я для него одна из сотни знакомых Иных. Боевой товарищ.

      – Узел судьбы, – коротко ответил я.

      – Что?

      – Вы этого еще не проходили, Света.

      – Тогда ты объясни!

      – Понимаешь, – я гнал машину все быстрее и быстрее, это, наверное, включились моторные рефлексы чужого тела, – ты понимаешь, когда он шел к тебе домой первый раз…

      – Я знаю, что подверглась внушению. Он рассказал, – отрезала Светлана.

      – Дело не в этом. Внушение было снято, когда тебе рассказали правду. Но когда ты научишься видеть судьбу – а ты непременно научишься, и куда лучше меня, – ты поймешь.

      – Нам говорили, что судьба изменчива.

      – Судьба поливариантна. Идя к тебе, Антон знал, что в случае удачи он полюбит тебя.

      Светлана помолчала. Мне показалось, что у нее слегка порозовели щеки, но, может быть, это было от прорывающегося в открытый кузов ветра.

      – И что с того?

      – Ты знаешь, что это такое? Быть приговоренным к любви?

      – Но разве это не так – всегда? – Светлана даже вздрогнула от негодования. – Когда люди любят друг друга, когда находят среди тысяч, миллионов. Это же всегда – судьба!

      И я снова почувствовал в ней ту уже начинающую исчезать бесконечно наивную девушку, что даже ненавидеть могла лишь себя саму.

      – Нет. Света, ты слышала такую аналогию: любовь – это цветок?

      – Да.

      – Цветок можно вырастить, Света. А можно купить. Или его подарят.

      – Антон – купил?

      – Нет, – сказал я; слишком резко, пожалуй, сказал. – Получил в подарок. От судьбы.

      – И что с того? Если это – любовь?

      – Света, срезанные цветы красивы. Но они живут недолго. Они уже умирают, даже заботливо поставленные в хрустальную вазу со свежей водой.

      – Он боится меня любить, – задумчиво сказала Светлана. – Так? Я не боялась, потому что не знала этого.

      Я подъехал к дому, лавируя между припаркованными машинами. В основном – «Жигули» и «Москвичи».