Скульптор. Лиана Джи

магнитных полей.

      Да, я был неисправимым романтиком. За это женщины меня и любили. Я был именно таким. Без притворства. Без какой-либо цели. Возможно, оттого, что я не мог объяснить свои поступки, когда, встречая, казалось бы, свою женщину, не испытывал к ней физического влечения, в то время как мог полыхать и тянуться без видимой на то причины к женщине, которую даже не знал.

      Кто-то говорил, что во всём виноваты феромоны (привет нашему биологическому животному началу), неисправимые романтики пели о душах и их родстве, я же, невзирая на свои романтические умонастроения, как физик-практик в такие минуты каждой клеточкой своего тела чувствовал магнитное притяжение.

      Так сегодня, моя голова с идеально упорядоченными мыслями, как в читальном зале центральной научной библиотеки, определив и обозначив все бонусы, получаемые при общении с моей женщиной, полностью лишила меня физического влечения к ней. Списав всё это на волнение, я успокоился, замерев в ожидании, когда же восстановится былая страсть.

      И вдруг Эта. Не местная, приезжая. Раньше я её не встречал. Как её сюда занесло, не знаю, но чувствую, что хочу узнать её ближе. Пристально, изучающе взглянула на меня и ни слова больше. Но бывают моменты, когда слова не нужны. И бывают люди, у которых мысли отображаются бегущей строкой на лбу. И иногда в таком молчании гораздо больше текста, чем в потоке каких-то фраз. В этой тишине более отчётливо звучит эта магнитная тяга. Я чувствовал это притяжение, как никогда, но и понимал, что притягиваю тоже. Наши взгляды периодически пересекаются. Пересекаются не раз, её любопытный и заинтересованный, и мой, похотливо-опасный, не лишённый того же интереса.

      Мой друг, учуяв опасность, активно прижимает её к себе. Она всячески отстраняется и ищет повод вырваться из могучих мужских рук.

      «Что у тебя с ним?» – посылаю ей немой вопрос взглядом. «Ничего. Абсолютно ничего и даже доля раздражения», – отвечает она тем же.

      Вечер в разгаре. Отзываю её на пару фраз. Разговор не клеится, разговор ни о чём. Чаще всего мы так и говорим. И пока сотрясаем воздух этим словесным мусором, души уже обнялись, а тела – переплелись. «Ого! У меня с ней общение на всех уровнях», – отмечаю. Также не остаётся без внимания тот факт, что расстояние между нами сокращается, мы всё ближе и ближе друг к другу. «Волнуешь», – говорю и провожу пальцами по её губам. Иногда я позволяю себе такую дерзость в поведении с женщинами, когда чувствую в воздухе это ментальное согласие. Она целует мои пальцы… Не ошибся.

      У друга форс-мажор, нужно срочно уехать. «Отвезёшь её домой?» – и смотрит на меня с надеждой. «Вообще не вопрос», – отвечаю и понимаю, что друга у меня больше нет.

      Садимся в машину. Едем по ночному проспекту. Курит и молчит. Хочу отметить, я в машине не курю. Есть у меня такое правило. Но ей можно всё. Сегодня. Подъезжая к развилке, спрашиваю: «Домой? Или покатаемся?» «Я совершенно свободна», – отвечает. Вызов принят. «Едем на набережную, не против? Там красиво», – больше констатирую, чем спрашиваю. Молча кивает.

      Думать