Вишни. Роман. Книга вторая. Александр Иванченко

жив! – теперь уже расстроенную женщину успокаивала девушка, пять минут назад «убитая» горем, но взявшая себя в руки, – раз он обещал, то непременно выполнить обещание.

      Лида поселилась в общежитие с Верой Протасовой и Леной Каракич, с которыми были неразлучны уже три года и до войны, и в эвакуации и сейчас. Вечерами вспоминали мирную счастливую жизнь, девчонок, Катю и Таню, которые ушли на фронт уже из Ашхабада и их боевой путь начинался в Сталинграде. А Клава Ситникова нашла своё счастье в Ашхабаде, вышла замуж и осталась там жить.

      Обустройство в пригодных для выполнение швейных работ помещениях, отданных швейной фабрике, отвлекало от грустных мыслей Лиду, но лишь на время и с новой силой начинало терзать мыслями её разум и девичью душу. Особенно тяжело было бессонными ночами. Одну только Катюшу, как казалось, ничего особенно не волновала, судя по характерному, почти мужскому храпу из её угла.

      У каждой из подруг были, кроме тайный чувств и душевных переживаний, свои, как семейные, так и личные трагедии. У кого-то на отца пришла похоронка, у другой брат пропал без вести в боях под Сталинградом или на Миус-фронте. Если брать эти известия в общем, то – ничего особенного, привычные вещи, к которым все привыкли, но, если говорить о ком-то, а когда у тебя – это личная трагедия.

      Изменилась обстановка в цехах: не слышно задорного смеха, шуток и песен, под хорошее настроение; чаще всего, серьёзные и напряжённые лица и лишь лёгкие улыбки на лице, если получали хорошие новости от родных, с фронта. И даже неугомонный балагур, наладчик машин, Виталий Корнеевич, которому, если судить по тому, как он «клеился» к молодым девчатам, было слегка «за»… за тридцать, а по мудрости суждений, то и второй век уже разменял, но судя по паспорту – 70 годков уже позади, даже он остерегался «поджигивать» и «заводить» девчонок так, как он это делал до войны. Корнеевича стало не узнать, он с улыбкой на лице и впрямь был схож на кавалера в возрасте, такого «живчика», а теперь, из-за угрюмости превратился в старого, порой даже немощного старика. Вот так изменило время, а вернее события в этом небольшом промежутке времени, под названием – война.

      Весёлая и живая Лидочка, комсорг и «зажигалочка» молодёжного коллектива стала неузнаваема. В лучшем случае, отработав смену, аккуратно и по времени передавала сменщице эстафету и, чаще в одиночестве, медленно брела домой, в общежитие, где, упав на койку, бесконечно долго могла смотреть в потолок. Так продолжалось около недели.

      В этот вечер, Лена, подойдя к неподвижно лежащей на койке Лиде, присела на край кровати и взяв одну, из безвольно распластанных вдоль тела подруги руку, слегка встряхнула её, желая привлечь внимания, и не получив желаемого заговорила:

      – Лидок, а, Лидок! Погода сегодня чудная, весна и воздух чистый. Может прогуляемся часик, отвлечёмся от хмурых мыслей, а?

      – Не хочу! – резко ответила Лида подружке.

      – Ну