Двойное счастье для Лютого. Ирина Чардымова

спасение от страшных мыслей.

      За это время ничего не произошло. Меня не преследовала ни полиция, ни кто-либо ещё. Всё стало тихо и спокойно, словно и не было того кошмара, который я пережила недавно. Да я бы, наверное, и сама поверила, что это сон. Если бы не могила мамы, которую я навещала почти каждый день, да отец, лежащий без изменений в реанимации.

      Я молилась, я умоляла дать моему отцу ещё один шанс. Я просила Бога сохранить ему жизнь. Я просила папу не покидать меня и быть рядом.

      И они меня услышали. Сегодня, едва я закончила приём и собралась идти домой, ко мне прибежала сиделка, которую я наняла отцу, и сообщила, что папа пришёл в себя.

      Едва я услышала эти слова, как галопом побежала в реанимацию. Вокруг него уже собралось много врачей, которые тут же начали осмотр. Туда же попыталась пробиться и я, но Иван Алексеевич остановил меня.

      – Арина, – обратился он ко мне, – мне нужно с тобой серьёзно поговорить.

      Главврач взял меня за руку и отвел в сторону.

      –Что-то случилось? – с опаской спросила я. – Что-то с папой?

      В ответ мужчина лишь молча кивнул.

      – Что? – испуганно произнесла я, но он молчал. – Это что-то серьёзное? – главврач молча кивнул, видимо подбирая слова, чтобы сказать мне эту новость как можно мягче.

      ***

      Молчал доктор, молчала и я. Но чем дольше длилось молчание, тем сильнее нарастало напряжение. А сердце моё чувствовало, что должно произойти что-то плохое. Я даже испугалась этого предчувствия, и тут же поёжилась как от холода.

      – Арина, – наконец-то заговорил доктор. – Пока Николай Алексеевич был в коме, мы не могли судить о том, как сильно он пострадал. Вернее, мы знали, какие были повреждения у него, но какие будут последствия, мы не могли судить. Но сейчас, когда он пришёл в себя, картина стала вырисовываться. И она отнюдь не радостная.

      – Что с ним? – не желая и дальше ходить вокруг да около, задала я прямой вопрос.

      – Во время аварии, твой отец очень сильно пострадал, это вообще чудо, что он выжил. – Всё равно начал доктор издалека. – Машина, словно банка консервная была, их ни один час оттуда выковыривали. Поэтому сюда его доставили в очень плачевном состоянии. Мы боялись, что он может умереть в любую минуту, но он выжил. Более того, сегодня он пришёл в себя. Но произошло то, чего мы так боялись, – он снова замолчал.

      – Что? – с опаской спросила я, хотя мой мозг уже рисовал самое страшное.

      – Он ничего не чувствует, ни ног, ни рук. – Выдал страшное он.

      – Почему? – выдавила я из себя.

      – При аварии у него были множественные переломы, не обошло это и позвоночник. В общем, ему нужна операция, и ни одна. Операция на позвоночнике. Но, несмотря на то, что Николай Алексеевич напичкал нашу больницу лучшим оборудованием, собрал штат из лучших врачей. Но такого специалиста у нас нет. Из наших никто не возьмётся за такую операцию. Слишком большой риск. Но и даже операция не даёт никакого шанса на полное восстановление.

      – Хотите сказать, что мой отец