Котлован. Андрей Платонов

Пашкину, дабы получить от него свою долю жизни, за которой он приезжал раз в неделю.

      Пашкин жил в основательном доме из кирпича, чтоб невозможно было сгореть, и открытые окна его жилища выходили в культурный сад, где даже ночью светились цветы. Урод проехал мимо окна кухни, которая шумела, как котельная, производя ужин, и остановился против кабинета Пашкина. Хозяин сидел неподвижно за столом, глубоко вдумавшись во что-то невидимое для инвалида. На его столе находились различные жидкости и баночки для укрепления здоровья и развития активности – Пашкин много приобрёл себе классового сознания, он состоял в авангарде; накопил уже достаточно достижений и потому научно хранил своё тело – не только для личной радости существования, но и для ближних рабочих масс. Инвалид обождал время, пока Пашкин, поднявшись от занятия мыслью, проделал всеми членами беглую гимнастику и, доведя себя до свежести, снова сел. Урод хотел произнести своё слово в окно, но Пашкин взял пузырёк и после трёх медленных вздохов выпил оттуда каплю.

      – Долго я тебя буду дожидаться? – спросил инвалид, не сознававший ни цены жизни, ни здоровья. – Опять хочешь от меня кой-чего заработать?

      Пашкин нечаянно заволновался, но напряжением ума успокоился – он никогда не желал тратить нервность своего тела.

      – Ты что, товарищ Жачев: чем не обеспечен, чего возбуждаешься?

      Жачев ответил ему прямо по факту:

      – Ты что ж, буржуй, иль забыл, за что я тебя терплю? Тяжесть хочешь получить в слепую кишку? Имей в виду – любой кодекс для меня слаб!

      Здесь инвалид вырвал из земли ряд роз, бывших под рукой, и, не пользуясь, бросил их прочь.

      – Товарищ Жачев, – ответил Пашкин, – я тебя вовсе не понимаю, ведь тебе идёт пенсия по первой категории, как же так? Я уж и так чем мог всегда тебе шёл навстречу.

      – Врёшь ты, классовый излишек, это я тебе навстречу попадался, а не ты шёл!

      В кабинет Пашкина вошла его супруга с красными губами, жующими мясо.

      – Лёвочка, ты опять волнуешься? – сказала она. – Я ему сейчас свёрток вынесу; это прямо стало невыносимым, с этими людьми какие угодно нервы испортишь!

      Она ушла обратно, волнуясь всем невозможным телом.

      – Ишь, как жену, стервец, расхарчевал! – произносил из сада Жачев. – На холостом ходу всеми клапанами работает, значит, ты можешь заведовать такой с…!

      Пашкин был слишком опытен в руководстве отсталыми, чтобы раздражаться.

      – Ты бы и сам, товарищ Жачев, вполне мог содержать для себя подругу: в пенсии учитываются все минимальные потребности.

      – Ого, гадина тактичная какая! – определил Жачев из мрака. – Моей пенсии и на пшено не хватает – на просо только. А я хочу жиру и что-нибудь молочного. Скажи своей мерзавке, чтоб она мне в бутылку сливок погуще налила!

      Жена Пашкина вошла в комнату мужа со свёртком.

      – Оля, он ещё сливок требует, – обратился Пашкин.

      – Ну вот ещё! Может, ему крепдешину ещё