Последнее фото. Д. В. Ковальски

радовался приходу писателя, что тут же подскочил к нему и стал всего ощупывать. Петр Алексеевич уж было подумал, что тот беспокоится о здоровье, пока не услышал разговор.

      – Батюшки мои, Николай, это что, дырка? – Савелий поднял полу пиджака и засунул в него мизинец, который показался с обратной стороны.

      – Вышло недоразумение со свечой, пока зажигал одну, вторая, проказница, прожгла маленькую дырочку, – писатель говорил с улыбкой на лице, надеясь на снисходительность владельца костюма.

      – Восемь рублей! Восемь! – грозно произнес Савелий.

      – Обязательно возмещу, – старался успокоить его Николас. – До тех пор, думаю, Настенька поможет и заштопает прожог.

      – Конечно, возместите, только прежде вернете долг за плату вашей комнаты за прошедший месяц.

      Тут уже и показался второй сосед писателя, точнее, соседка. Та самая девушка, что ранее вручила Петру Алексеевичу записку. Николас увидел ее и подозвал рукой. Та покорно подошла. Он молча показал ей проблему, повторив фокус с пальцем. На лице он изобразил досаду и пожал плечами.

      – Дел-то тут. – Девушка потрогала края отверстия. – Зашью так, что и видно не будет.

      – Спасибо, ты всегда меня выручаешь! – Николас улыбнулся девушке. Та на миг взглянула на него, и румянец покрыл ее лицо.

      Петр Алексеевич все понял. Просьба эта для такого взгляда весьма простая, девушка явно была готова на большее ради писателя.

      – Прошу в мой кабинет, – сказал Николас, обращаясь к редактору, – там поговорим в тишине.

      – Постойте… – Настя хотела что-то сказать, но Николас жестом показал, что не стоит.

      Он решил, что девушка хочет извиниться за ошибку с запиской. Но та даже понятия не имела, что сделала что-то не так. Она лишь хотела предупредить, что в кабинете писателя ожидают. Хотя ладно, он и так об этом сам скоро узнает.

      Николас вошел в кабинет первым. Это была маленькая комната с деревянным столом, креслом и зеленым бархатным диваном, на котором сидел человек. Николас его заметил сразу, но лишь улыбнулся, подмигнул глазом и приложил указательный палец к губам – знак молчания. Мужчина кивнул.

      За писателем вошел Петр Алексеевич и был приглашен в кресло. Николас подошел к трехногой вешалке за ширмой и снял пиджак. Редактор, естественно, поздоровался с мужчиной, тот кивнул, но больше не двигался.

      – Теперь, когда мы остались наедине, расскажите, зачем меня искали? – спросил Николас, не глядя на редактора. Он снял рубашку, посмотрел на испачканный углем воротник и про себя поблагодарил судьбу, что Савелий этого не увидел.

      – Наедине? – Петр Алексеевич вопросительно посмотрел на гостя. Тот с непонимающим видом посмотрел в ответ.

      – Я могу выйти, – сказал он, – и вернуться позже, если вам нужно поговорить.

      Но Николас его слова пропустил.

      – Конечно, а разве в комнате кто-то есть?

      Редактор молча указал на диван, писатель выглянул из-за ширмы и бегло осмотрел его пустыми глазами.

      – Хотите сесть на диван, не отказывайте себе в этом удовольствии.

      – Позвольте,