Последнее фото. Д. В. Ковальски

старушка все официально переписала на него. Но Николас продолжил:

      – Моему братцу Федору и тому замечательному молодому человеку, что позволил мне воспользоваться своим прекрасным телом, дабы озвучить волю мою, сбережения поделить меж собою в равных долях.

      Вот подлец, подумал Петр Алексеевич.

      – Что?! – возмутился круглолицый. – Мы так не договаривались!

      От злости он вскочил, отчего стул упал. В этот же момент подскочил и остроносый и достал из-за пояса широкий кинжал. Старушка смотрела на них испуганными глазами.

      Николас же остался спокоен.

      – А как мы договаривались? – спокойно спросил он уже своим голосом.

      Но ответа не последовало. Круглолицый понял, что выдал свой план, и теперь не знал, как поступить.

      – Как я вам и говорил, Авдотья Павловна, все ваши призраки – это проделки младшего брата, который никак не мог смириться с тем, что ему ничего не досталось от вашего супруга.

      – Вздор! – возмутился тот. – Никто не поверит вашим словам!

      – Вы сами выдали наши договоренности, к тому же за разговором нашим следил коллежский секретарь Иван Алексеевич!

      Петр Алексеевич не сразу догадался, что речь идет о нем. Писателю понадобилось еще несколько раз произнести выдуманное имя, хотя в отчество он попал, несколько раз. Нехотя, с тревогой внутри Петр Алексеевич вышел из шкафа и чуть было не поклонился. Благо Николас успел подхватить его под руку.

      – Ваше благородие, вы все слышали и, надеюсь, все видели через щель в шкафу. – Писатель метнул взгляд на живот-предатель.

      Редактор постарался его втянуть и расширить плечи.

      – Именно так! – ответил он гордо, но больше ничего не произнес, боялся дать петуха.

      – Ничего это не значит, – нервно заключил круглолицый.

      – На самом деле значит многое, Кузьма. Как же я сразу в тебе змею-то не разглядела? – спокойно перебила его старушка.

      Теперь она выглядела иначе. Ни тревожности на лице, ни слезинки.

      Круглолицый оскалился, но понял, что проиграл, и спешно покинул комнату. Остроносый на прощание прошипел угрозы в адрес писателя и вышел следом.

      – Вам теперь беда, – заключил Петр Алексеевич, – и мне, по всей видимости, тоже.

      – Не переживайте. – Николас махнул рукой. – На одну угрозу больше. Разве есть о чем тревожиться?

      – Тем более что внизу их уже ждут, – продолжила Авдотья Павловна.

      – Тут вышло недоразумение, – начал оправдываться Николас, но старушка только улыбнулась.

      – Работники лесного хозяйства, которых Кузьма пугал последние две недели, уж очень будут рады встретиться со своим призраком и на кулаках объяснить, что так поступать нехорошо. А что до вас, то не знаю, как благодарить.

      Дама достала из сумочки несколько банковских билетов. Петр Алексеевич успел заметить купюру в сто рублей.

      – Не стоит. – Николас положил ладонь сверху.

      – Как знаете, – сказав это, дама пожала плечами. – Если нужна будет моя помощь, обращайтесь.

      Николас