Командировка в ад. Дмитрий Казаков

в казарму нашей, шестой центурии, и зашагал дальше. Остановился у двери, ведущей в помещения для офицеров манипула, и поднял руку с классификатором.

      Дверь бесшумно отъехала в сторону.

      Тут мне бывать не приходилось, и я знал только, что у десятников своя казарма, а вот центурионам и всем, кто рангом выше, положены отдельные комнаты: шесть командиров центурий, начальник штаба с заместителем, командир службы обеспечения, ну и сам трибун, всего девять офицерских кают. Однако вел туда точно такой же коридор, как и остальные – серый голый металл, простые двери.

      А вот эта моя.

      Я осторожно толкнул ее, и обнаружил себя в такой же казарме, как солдатская, разве что раза в три меньше: два ряда коек, тумбочки и двери шкафов в стенах, неистребимый запах пота и грязной одежды. На меня обратилось несколько взглядов – мужчины и женщины лежали, стояли, ходили туда-сюда.

      – Доброго дня все… – я осекся на полуслове.

      С одной из коек мягким, кошачьим движением поднялся высокий кайтерит, мускулистый как античный бог: безволосая голова, красноватая кожа, и багровые, как у альбиноса глаза, один в два раза больше другого.

      Равуда! Вот и он.

      – Какая прияяятная встреча… – протянул он. – О да, да…

      У меня был шанс убить этого гаденыша, но я его упустил! И вот!

      Он рванул ко мне по проходу, оттолкнул кого-то, раздался сердитый вскрик. Отбросив рюкзак, я вскинул руки, и тут же жесткий удар пришелся мне в локоть, тот мгновенно онемел.

      – Сука… – выдавил я, и ударил в ответ.

      Равуда уклонился с издевательской легкостью, и пнул меня в плотно набитый живот. Тяжелый ботинок пришелся вскользь, но я онемел от боли в печени, дернулся назад, разрывая дистанцию.

      Мой смертельный враг был профессиональным бойцом, много лет сражался на Арене Жертвенных – гегемонском аналоге ММА. Я дрался немало, и в школе, и потом, и знал, как за себя постоять, и боли не боялся, но ни боксом, ни самбо не занимался, и равняться с ним не мог. Приходилось уповать на удачу и на боевой дух.

      Равуда ударил снова, я отбил, но мне прилетело снова, в висок, и голова загудела, точно колокол. Но на этот раз я не стал отступать, а прыгнул вперед, целясь ему коленом в пах, и даже попал.

      Кайтерит хрюкнул, глаза его выпучились.

      – Эй! Вы что! Остановитесь! – прорвался через рев крови в ушах чей-то крик.

      Мой кулак погрузился в бок Равуды, я замахнулся снова, но он перехватил мою руку. Боднул меня, надеясь сломать нос, я просек его атаку и увернулся, но равновесие потерял и шлепнулся назад, на спину.

      Удар в бедро оказался такой силы, что я подумал – все, перелом.

      – Хррр… – выдавил я, перед глазами потемнело.

      Я вскинул руки, прикрывая лицо, повернулся на бок, чтобы свернуться в клубок, защитить уязвимые места. На несколько мгновений отключился, а когда сознание вернулось, то обнаружил, что все так же лежу на спине, раскинув конечности – последние движения я только представил, сил на них не хватило.

      Вокруг меня топталось множество ног, сверху доносился злобный голос Равуды:

      – Пустите