Командировка в ад. Дмитрий Казаков

действовал сильнее обычных сигарет, успокаивал, снимал напряжение, убирал усталость. Но у меня он вызывал сильнейшее привыкание, настоящие ломки, как от тяжелых наркотиков, и мне большого труда стоило с него слезть.

      – Нет, – я покачал головой, и вспомнил, что в прошлый раз принимал другие таблетки – круглые, желтые, как советские витаминки, без которых мой переводчик чудил так, что буквально сводил меня с ума.

      – Слушай, а врач на месте? Тот, с татуировкой? – спросил я.

      – Нет, перевели его недели две назад, ха-ха, – ответил Макс, и я ощутил, что меня словно ударили поддых: другой эскулап может и не войти в мое положение, а взять да списать меня на Землю, и что тогда, где брать деньги на операцию для Сашки?

      – Черт, – я сунул автомат хозяину. – Дело такое, срочный вызов к начальству. Функционирует твой агрегат как новенький, только чистить не забывай, а то буду лупить на правах злого командира.

      Макс недоверчиво заухмылялся.

      А я покидал инструменты в тумбочку, где прятался черно-белый пингвинчик, подмигнул ему, и ринулся из казармы прочь – когда тебя зовут спецслужбы, лучше не тормозить. Трибун Геррат, маленький, непримечательный шавван с желтоватой кожей и усиками, встретил меня слащавой улыбкой.

      – Садись, десятник, – пригласил он, не став слушать уставное «по вашему приказанию прибыл», и я шлепнулся на стул.

      Кабинет контрразведчика не изменился, как и он сам – туша сейфа в углу, такого, что в него можно спрятать слона, портрет Гегемона на стене, и «окно», за которым на этот раз была уже не Столица, а морской пейзаж, белоснежные утесы, волны, летающие над ними то ли рыбы, то ли птицы, радуга вдалеке.

      – Очень конкретно рад тебя видеть на своем корабле, – продолжил Геррат.

      «Словно кот мышь» – подумал я.

      – Поскольку твое появление означает, что твой хозяин продолжает свою игру, – говорил трибун негромко, поглаживал усики, поскольку наверняка понимал, что этот жест меня раздражает. – И это несмотря на то, что он знает, что я знаю о твоем статусе фигуры. Занятно, ведь так?

      Для меня в этом всем ничего занятного не было.

      Геррат невесть почему вбил себе в голову, что я шпион или вроде того, и я на практике знал, что оправдываться бесполезно, что любые мои слова будут восприняты как увертка, хитрый трюк. Согласиться с ним и пойти на сотрудничество я тоже не смог бы при всем желании, поскольку ни о каком «хозяине» не имел представления и смог бы выдать на допросе только собственные фантазии.

      – Понимаю, что ты в данных обстоятельствах ни в чем не признаешься, конечно, – трибун вздохнул. – И ты можешь не знать, на кого работаешь, но я тебе расскажу… Перенесемся на двенадцать лет назад, когда Служба надзора совершила самый большой ляп в своей истории. Восстание в армии, да еще в Столице, стало для нас полной неожиданностью, мы не смогли его предотвратить, увы.

      Печаль Геррата выглядела искренней, но я ему не верил – если надо, он изобразит что угодно.

      – Один из линкоров первой пятерки перешел на сторону восставших,