Под крылом дракона. Терри Лу

меня не понял, что неудивительно. Вряд ли за день, проведенный на Земле, он успел ознакомиться с отечественной мультипликацией и с «Простоквашино» в частности.

      – Но ведь это значит, что в вашем мире я не смогу понять никого, кроме тебя, так? – не унималась я.

      – Ага. И тебя никто не поймет, пока язык не выучишь.

      – Ну и каким же образом тогда я буду «очаровывать» твою, с позволения сказать, принцессу? – Мой голос сочился желчью.

      В задумчивости Джалу поскреб пятерней подбородок, потом запустил ее в волосы и стал усиленно чесаться.

      Я наблюдала за этими манипуляциями, размышляя, могут ли драконы быть блохастыми и спасет ли положение старый мефистофелевский ошейник от блох, который я зачем-то таскала в сумке и все забывала выбросить.

      – Я как-то даже не подумал… – протянул дракон, прекратив чесаться и уставившись на меня немигающими круглыми глазищами.

      – А впрочем, знаю одно средство… Иди-ка сюда, – Джалу поманил меня пальцем.

      Опасливо приблизившись, я замерла, ожидая подвоха.

      Подвох, конечно же, не преминул наступить.

      С душераздирающим завыванием: «А сейчас будет ма-а-агия!» – Джалу отвесил мне по затылку оглушительную затрещину.

      Я взвизгнула и отшатнулась, едва не растянувшись на скользком каменном полу.

      – Ты… – Пытаясь отдышаться, я ошалело таращилась на Джалу, улыбающегося во все тридцать два. Хотя кто знает, сколько у него зубов, может, как у акулы, в три ряда. – Ты что творишь, рептилия?!

      Джалу злодейски хохотнул.

      – Магию, мальчик мой! Магию! Теперь ты знаешь все языки этого мира, своего мира и еще нескольких параллельных.

      Я потерла ноющий затылок. Больно, зараза! Недоверчиво переспросила:

      – Правда, что ли?

      – Не-а, – немного подумав, ответил дракон, не прекращая довольно скалиться. – Шутка.

      Я хотела было сказать, что у нас в школе за такие шуточки отправляют в вольное плавание головой в толчок, но Джалу, вдруг посерьезнев, сказал:

      – Нет такой магии, Лис. Захочешь – научу тебя языку. Не захочешь – василиск с тобой! А насчет принцессы не беспокойся, то, что ты не по-нашему говоришь, даже на руку. Потому как я уже представляю, что ты можешь наговорить ей при встрече… А она, знаешь ли, натура трепетная, даже ранимая. Ладно, идем.

      Чувствуя себя последним трамвайным хамом, я мрачно угукнула, решив больше не вступать в споры с этим чешуйчатым провокатором.

      …А бесконечные лабиринты коридоров все продолжались, и наши шаги гулко отдавались от стен.

      В какой-то момент я окончательно потеряла счет времени, неотрывно следуя за высокой темной фигурой, боясь отстать, заблудиться в нескончаемых зябких лабиринтах. Глаза привыкли к неяркому свету, и теперь ни одна мокрица или крыса не могла укрыться от моего взгляда, всякий раз заставляя содрогаться от омерзения.

      Коридоры разветвлялись все чаще, становились шире и просторней. Стали попадаться двери. Одни низенькие, деревянные, с застарелыми потеками грязи, другие – огромные,