Под крылом дракона. Терри Лу

открыла глаза.

      Вокруг высились каменные стены, густо покрытые коричневым мхом. Взгляд все скользил по ним вверх и никак не мог найти потолка. Кое-где висели вылинявшие гобелены, ободранные и темные от влаги. На некоторых едва угадывались стертые временем рисунки.

      Беспорядочно разбросанные факелы в железных кольцах освещали плохо, и положение спасало единственное окно – высокое, без стекол, напоминавшее бойницу в средневековом замке. Веяло холодом и сыростью. Рубашка с короткими рукавами и тонкие летние джинсы служили неважной защитой. Тело запоздало покрылось гусиной кожей.

      Может, это сон? Я больно ущипнула себя за руку. Странное помещение никуда не исчезло, а вот на руке наверняка останется синяк.

      Тихое шуршание заставило резко повернуть голову, от чего в ушах зазвенело. Метрах в десяти от меня в бархатном кресле с резными ножками сидел… некто. Все, что я могла видеть, – это высокие сапоги из грубой кожи и заправленные в них темные штаны. Остальное закрывала развернутая газета. Обычная газета с черно-белыми фотографиями и колонками текста.

      Снова раздалось шуршание – незнакомец сложил газетный лист пополам, и мы уставились друг на друга. Молодой мужчина со светлыми волосами, одетый в просторную белую рубаху. Внимание приковывали нелепого вида очки, закрывающие почти половину лица. Кислотно-розовая пластиковая оправа и черные стекла в виде звезд. Китайская дешевка.

      Прошло несколько томительных секунд. Мысли лихорадочным вихрем роились в голове, но разум никак не мог зацепиться ни за одну из них. Что происходит? Где я? Кто этот странный тип?

      Незнакомец завозился в кресле. Твердая линия подбородка дрогнула, рот растянулся в улыбке. В неверном свете факелов блеснули белые зубы.

      – О, ты проснулся! Как самочувствие?

      Незнакомец тщательно выговаривал слова, будто врач-логопед, нарочито правильно ставил ударение и слегка тянул гласные. Не озаботившись ответить, я молча продолжала его разглядывать.

      Нелепый прикид и странная манера речи наводили на неутешительную мысль: передо мной сумасшедший.

      Я осторожно скосила глаза в сторону окна, из него открывался маловразумительный вид – лазурное небо с белыми барашками облачков. Прислушивание тоже не помогло – никаких звуков: ни машин, ни оживленного уличного гула. Лишь капает где-то вода. Значит, меня отвезли за город. Скверный расклад.

      Сложив газету аккуратным прямоугольником, мужчина поднялся. Я чувствовала, как скрытые за поцарапанными стеклами глаза не отрываются от моего лица.

      – Буду кричать, – честно предупредила я. Голос был хриплым, как воронье карканье. Нестерпимо хотелось пить.

      Незнакомец вздохнул, спросил безнадежно:

      – Громко?

      – Да! – отрезала я.

      – А может, не надо?

      – Надо! – Я была неумолима.

      Он пожал плечами и демонстративно заткнул пальцами уши.

      От собственного вопля едва не лопнули барабанные перепонки. Кто бы мог подумать, что из пересохшей глотки можно извлечь столь