Оковы разума. Дмитрий Казаков

вихрь отступал, но его место занимал другой, еще более лютый.

      Причудливо расчлененные предлоги, сложная, избыточная система вроде той, что есть в ретороманском…

      Глаголы, настолько отличные от привычных, что нужно вывернуть рассудок для того, чтобы понять, что они значат и как соотносятся друг с другом. Имена, от звучания которых барабанные перепонки покрываются трещинами, а язык при попытке выговорить завязывается в узел не хуже морского.

      И снова, и снова, и снова…

      Он трепыхался, перепрыгивая от видения к видению, а потом сдался и будто погас, растворился в чужой, наполненной звуками и голосами черноте, в обиталище жестоких ветров и жалящих туманов.

      Когда сознание вернулось, Ник решил, что ему привиделся страшный сон.

      Голова болела жутко, что-то давило на переносицу, но в остальном он чувствовал себя нормально.

      – Открой глаза! – приказал кто-то в самое ухо, и он повиновался, на миг задумавшись, в чем странность звуков, что достигли его ушей.

      Над ним висело нечто бесформенное, черное, рядом шевелилась рука в перчатке, державшая предмет вроде шприца, острие которого испускало яркое золотистое свечение.

      Ник вздрогнул, а потом сообразил – это же Чужак в «скафандре»!

      – Ты понимаешь меня? – поинтересовался тот, и в этой простой фразе оказалось на удивление много разных оттенков и обертонов, касавшихся и того, кто говорит, и того, к кому обращена фраза, и самого процесса, обозначенного переходным глаголом, только обозначенного не совсем привычным образом.

      «Я понимаю его? – в полном смятении подумал Ник. – Это невозможно!»

      Тут нечто произошло с его головой, в ней словно что-то заклинило, так что он застыл с полуоткрытым ртом, будучи не в силах вымолвить ни звука. Конвульсивно дернулась правая нога, левая рука, судорога пробежала по спине, и в груди закипел страх.

      Неужели с ним произойдет то же самое, что с той девушкой?

      Но отпустило тут же, так что он не успел даже как следует испугаться.

      – Ты понимаешь меня? – повторил Чужак.

      – Да, – ответ устрашил Ника почти до нового приступа безумия, поскольку это была не та частица, которую он использовал с детства, и не те, какие он знал как спец по романским языкам!

      Язык, губы и зубы сами, без участия сознания выдали серию необычных фонем!

      – Отлично! Тогда поднимайся! – распорядился Чужак.

      Ник опустил ноги на пол, качнулся, но сохранил равновесие, только вцепившись в койку. Показалось, что его вставили в чужое, незнакомое тело с ногами-ходулями, смещенным центром тяжести.

      Но нет, все на месте, и шрам на бедре, полученный в третьем классе…

      Только ощущается по-новому, не так, как ранее!

      – Надевай одежду и иди за мной, – сказал Чужак.

      Натягивая шмотки, Ник оглядывался – та койка, на которой лежал пожилой мужчина, опустела, зато занятыми оказались две других, одно толстяком, другая крепким длинным парнем, и нелюди суетились вокруг обоих, колдовали над металлическими