Кортик. Анатолий Рыбаков

прижимались к молчаливой улице.

      И еще Полевой рассказал о линкоре «Императрица Мария», на котором он плавал во время мировой войны.

      Это был огромный корабль, самый мощный броненосец Черноморского флота. Спущенный на воду в июне пятнадцатого года, он в октябре шестнадцатого взорвался на севастопольском рейде, в полумиле от берега.

      – Темная история, – говорил Полевой. – Не на мине взорвался, не от торпеды, а сам по себе. Первым грохнул пороховой погреб первой башни, а там три тысячи пудов пороха. И пошло… Через час корабль был под водой. Из всей команды меньше половины спаслись, да и те погоревшие и искалеченные.

      – Кто же его взорвал? – спросил Миша.

      Полевой пожал широкими плечами:

      – Разбирались в этом деле много, да все без толку, а тут революция… С царских адмиралов нужно спросить.

      – Сергей Иваныч, а кто главней: царь или король?

      Полевой сплюнул коричневую махорочную слюну.

      – Один другого стоит.

      – А в других странах есть еще цари?

      – Есть кой-где.

      «Спросить о кортике? – подумал Миша. – Нет, не надо. Еще подумает, что я нарочно следил за ним…»

      Потом все ложились спать. Бабушка обходила дом, закрывала ставни. Предостерегающе звенели железные затворы. В столовой тушили висячую керосиновую лампу. Кружившиеся вокруг нее бабочки и неведомые мошки пропадали в темноте.

      Миша долго не засыпал.

      Луна разматывала свои бледные нити в прорезях ставен, и вот в кухне, за печкой, начинал стрекотать сверчок.

      В Москве у них не было сверчка. Да и что стал бы делать сверчок в большой, шумной квартире, где по ночам ходят люди, хлопают дверьми и щелкают электрическими выключателями! Поэтому Миша слышал сверчка только в тихом дедушкином доме, когда он лежал один в темной комнате и мечтал.

      Хорошо, если бы Полевой подарил ему кортик! Тогда он не будет безоружным, как сейчас. А времена тревожные – гражданская война. По городам и селам гуляют банды, свистят пули. Патрули местной самообороны ходят ночью по улицам. У них ружья без патронов, старые ружья с заржавленными затворами.

      Миша мечтал о будущем, когда он станет высоким и сильным, будет носить брюки клеш или, еще лучше, обмотки, шикарные солдатские обмотки защитного цвета.

      У него винтовка, гранаты, пулеметные ленты и наган на кожаной хрустящей портупее. И еще вороной, замечательно пахнущий конь, тонконогий, быстроглазый, с мощным крупом, короткой шеей и скользкой шерстью. И он, Миша, поймает Никитского и разгонит всю его банду.

      Потом он и Полевой отправятся на фронт, будут вместе воевать, и, спасая Полевого, он совершит геройский поступок. И его убьют. Полевой останется один, будет всю жизнь грустить о Мише, но другого такого мальчика он уже не встретит…

      Затем кто-то черный и молчаливый тасовал его мысли, как карты, и они путались и пропадали в темноте…

      Миша засыпал.

      Глава 4

      Наказание

      Это наказание придумал, конечно, дядя Сеня. И самое