Отпуск на двоих. Эмили Генри

мы договорились.

      Я кивнула.

      – Договорились. С этого момента феминизация кораблей отменяется.

      – Рад, что мы уладили этот вопрос.

      – Да, прямо камень с души упал. От чего еще нам стоит избавиться?

      – Парочка идей у меня есть, – сказал Алекс. – Но сначала расскажи, что тебе еще нравится.

      – Зачем? Ты меня что, исследуешь? – пошутила я. Уши у него заалели.

      – Меня приводит в восторг встреча с человеком, который на регулярной основе пробирался через канализационные воды, только чтобы посмотреть абсолютно неизвестный фильм. Можешь меня за это засудить.

      Следующие два часа мы обсуждали, что нам нравится, а что не нравится, и делали мы это самоотверженно, словно детишки, обменивающиеся коллекционными карточками. Все это время на заднем фоне играл мой плейлист, и если там и попадались тяжелые для переваривания песни с саксофоном, никто из нас этого не заметил.

      Я рассказала, что люблю смотреть видео, где зверюшки разных видов дружат друг с другом.

      Он рассказал, что ненавидит шлепанцы и проявления чувств в публичном месте. «Ноги – это личное», – настаивал он. Я же сказала, что ему срочно нужно обратиться за психологической помощью, но все это время хохотала в голос. Алекс продолжал делиться своими весьма специфическими вкусами, вызывая все новые взрывы смеха, и все это время в уголке его губ пряталась улыбка.

      Словно он и сам знал, что до нелепого смешон.

      Словно он совсем не возражал, что я очарована его странностями.

      Я призналась, что ненавижу Линфилд и цвет хаки. Почему бы и нет? Мы оба прекрасно понимали: мы два человека, которым абсолютно нечем заняться, и мы вынуждены провести это время вместе, втиснутые в крошечную машину. Мы знали, что мы абсолютно несовместимы на фундаментальном уровне, и у нас не было ни единой причины пытаться произвести друг на друга впечатление.

      Так что я без проблем сообщила:

      – Человек в штанах цвета хаки выглядит так, словно у него вообще нет штанов. И личности тоже.

      – Они прочные, ноские и хорошо со всем сочетаются, – начал спорить Алекс.

      – Понимаешь, с некоторой одеждой дело обстоит так: смысл не в том, можно ли это носить, смысл в том, нужно ли это носить.

      Алекс только махнул рукой, и обсуждение штанов было окончено.

      – А что насчет Линфилда? – сказал он. – Что с ним не так? По-моему, для детей это просто отличное место.

      Вопрос для меня был сложный, и отвечать мне на него не хотелось – даже человеку, с которым я навсегда расстанусь через несколько часов.

      – Линфилд – это хаки среди городов Среднего Запада, – сформулировала я.

      – Комфортный, – сказал он. – Прочный.

      – И голый ниже пояса.

      Алекс рассказал, что ненавидит тематические вечеринки, кожаные браслеты и ботинки с квадратными носами. И когда ты приходишь куда-нибудь, а твой друг или там дядюшка шутят на тему того, что «О боже мой! Да сюда любой сброд пускают!». И когда официанты называют его «приятель», или «босс», или «шеф». И мужчин, которые идут так, будто только что спрыгнули с лошади. И