Петербургский сыск. 1870 – 1874. Игорь Москвин

не жаловал. Только один раз появился неприятный человек за эти годы.

      – И когда?

      – Не знаю, – провела рукою по волосам, вспоминая, – недели две тому будет.

      – Какой из себя?

      – Что сказать? Тепло было, а он в теплой одежде, правда, без шапки, но взгляд какой—то не людской, а звериный, навроде хищника. Глазки такие маленькие и колючие, я запомнила это потому, что они с Иваном пошептались в коридоре и пришедший быстро ушел.– она замолчала, словно что—то вспоминала, Путилин ее не торопил, – вот еще, над глазом, – она провела левою рукою по лбу, – рваный шрам.

      – Большой?

      – Нет, с мизинец.

      – Долго они разговаривали?

      – Минут с пять, но Иван после разговора был очень сердит.

      – Сестра где проживает?

      – Где—то на Васильевском, вот точнее сказать не могу, не знаю.

      – Спасибо, Альбина, – Иван Дмитриевич поднялся со стула, – за беседу.

      Кузьмина ничего не могла добавить к тому, что говорила ранее. Не могла и ответить: зачем купила для Сорокина топор? Сама себе удивлялась. Не слишком хороший человек Иван Спиридонович мог подобрать ключик к женскому сердцу, которое таяло под его жаркими речами.

      Вечером вернулись на доклад агенты.

      Отправленные в трактир «Муром» удивили.

      – Иван Дмитриевич, самое удивительное, что в сей трактир так просто не попасть. Стоит вроде бы на отшибе, завсегдатаев не так много, а пускают не всех, словно секреты оберегают.

      – Может быть, так и есть.

      – Хозяин – личность угрюмая, бывший моряк Серафим Матушкин. Высокий, двух аршин и десяти вершков, черные волосы.

      – Особые приметы.

      – Не заметили, но есть у него один помощник – мастер на все руки и дров наколоть, и трактир убрать, и посетителя нежелательного выставить, так у него над левой бровью косой шрам.

      – С вершок?

      – Да, – удивленно сказал докладывающий.

      – Так, – постучал пальцами Путилин по столу, – завтра продолжайте наблюдение.

      Через час пускающий в небо черные клубы дыма паровоз уносил Ивана Дмитриевича и его помощника с Царскосельского вокзала в город Порхов для изучения подробностей по делу убийства семейства торговца Семенова.

      Михаил поначалу смотрел в окно, разглядывая проносящиеся деревья и изредка попадающиеся дома. Не выдержал:

      – Иван Дмитриевич, убийство купеческой семьи и Сорокина одних рук дело?

      Путилин, сидевший с закрытыми глазами, пошевелился. Приоткрыл один и тихим голосом произнёс:

      – Угомонись! Приедем, будет видно.

      Жуков опять повернулся к окну, спать не хотелось. Все мысли теребили, одна другой причудливей. То они с Иваном Дмитриевичем на месте арестовывают злодеев и возвращаются назад, где их встречает, если не министр, то по крайней мере обер—полицмейстер. Но спустя какое—то время мерный стук колес навеял сонное состояние и Миша задремал.

      На маленьком перроне,