Петербургский сыск. 1870 – 1874. Игорь Москвин

взирал Его Величество Император Российский, напоминая о проходящих днях и угрозах обер—полицмейстера.

      – Иван Дмитрич, Вы говорили о двух женщинах…

      – Я знаю, – резко перебил Путилин, – все наличествует и подозреваемые, и дом возле воды, но связать воедино, а я пока не могу, что побудило на такое зверство. Вот что, голубчик, проверь чайную на Тамбовской. Часто ли там бывал наш убиенный? Проверь и скобяные лавки близь от места жительства убиенного: не покупал ли кто топор в последние дни. В особенности женщины. Потом юбка и блузка. Иди, Михаил, – махнул рукой, – иди.

      Сам же Путилин отправился в артели извозчиков, полдня потратил на опросы о Сорокине. Ни один из опрошенных не отозвался об убиенном ни одним хорошим словом. «Негодный человечишка» были самые лестные слова. Поговаривали, как он похвалился, что жена, как шелковая, приучил ее к изрядному послушанию кулаком и плетьми, которых у него было в достатке в продаже, хотя продавал мало, но деньжата водились. Ребёнка, вообще, не замечал, относился к нему не как к родному, а как к пасынку.

      Иван Дмитриевич воротился в свой кабинет в отвратительном расположении, с одной стороны давила неделя, данная ему на раскрытие убийства обер– полицмейстером, с другой – несчастная женщина, теперь он не был уверен в ее виновности, хотя многое говорило об этом. Подробности семейной жизни вносили сумбур в рассуждения.

      Через полчаса после Путилина явился Жуков с отсчетом о проделанном.

      Чай в стакане давно остыл, начальник сыскной полиции позабыл о нем и от рассеянности едва не столкнул на пол.

      – Рассказывай.

      – На Курской улице в лавке Игнатьева третьего дня женщина купила топор, торговец очень уж был удивлен, когда она попросила заправить и без того острое лезвие, поэтому ее и запомнил, привередливая попалась покупательница. Я тайком показал Сорокину, он ее не признал. Потом я показал ему Ирину Кузьмину, а вот про нее он сразу же сказал. «Она, – говорит, – она!»

      Иван Дмитриевич оживился, провел рукою по лицу.

      – Так– так, а дальше?

      – Оказывается, наш покойник посещал не только чайную, но и любил вечерком посидеть за графинчиком беленькой в трактире «Муром» на Малом проспекте, хотя есть питейные заведения поближе, и не стеснялся захаживать в дома терпимости. В окрестных его прекрасно знали, хотя дома ждала молодая жена.

      Помощник видел, что начальника что—то беспокоит.

      – Про юбку и блузку разузнать не удалось, – развел руками докладывающий.

      – И на том спасибо.

      – Убийцы они или нет.

      – А вот это вскорости станет известно.

      – Не сомневаюсь.

      – Только навестим госпожу Сорокину.

      – Может привести ее сюда?

      – Не надо.

      Альбина даже не встретила их, а только громко сказала, что дверь не заперта.

      – Доброго вечера вашему дому, – поприветствовал хозяйку Иван Дмитриевич и через плечо сказал помощнику, – приведи ее.

      Через несколько минут в комнату вошла Ирина, ее глаза горели недобрыми огоньками,