Нью-Йорк. Таня Родина

корже.

      Слабым спиртом залили свободу

      Табаком расписали могилы

      Я вам не пустая игрушка

      Из дерьма цвета несвежей глины.

      До свидания вам глупым людям

      Я дарю вам широкий поклон

      Ухожу искать я свой зонт

      Наверное на Марсе спрятан вами же он.

      Они не прервали меня ни разу. Значит, импровизированный рассказ удался. Бездушные прохожие стопорились и выслушивали меня, а после этого стремительно убегали: им не понравилась моя песнь. Мне было плевать, самое главное для меня – мнение Акаи. Она разбирается в чувствах, звуках и винтовках, только она может сказать правду, которую я буду слушать. Нос стоит ровно напротив и полощет меня своим взглядом, он явно начинает понимать, что нужно убегать, спешить, пока не поздно, ибо я – зло в юбке, монах в кожаных брюках или клоун с гранатой в руке. Выбирай любое. Я могу сделать абсолютно всё.

      Акая критично осматривает небо, и её светлые локоны копошатся в свете последних на сегодня солнечных лучей.

      «Зонтик. Где-то уже это было», – веско произносит она.

      И мы идём дальше. Три человека бредут в чумазый номер замшелого отеля, чтобы строить любовь вместе. Строить её, взявшись за руки и другие измазанные части тел. Будет революция чувств, мы реорганизуем систему, поставив её на лопатки. Мы сможем доказать, что деревья должны расти корнями вверх, чтобы в конце концов опутать ими пелену неба. Пожалуйста, обвейте мои плечи тесьмой оргазмов, хочу чувствовать экстаз бытия, чтобы не жалеть о том, что я не стала космонавтом или плотником. Впустите моё тело выше, на пятый этаж незрячих мирозданий. Эксплуатируйте меня, вдевайте в меня белёсые нитки, я – ушко иголки, пользуйтесь мной столько, сколько вам нужно.

      Мы идём строить любовь, с гордостью несём своё знамя.

      Глава 6

      Все знали, что у К. был рак. Никто не помнил, рак чего именно, но он методично раскидал свои личинки по всему телу К. Но К. мог ходить, пить, курить и заниматься любовью. Как говорил он сам, этого было более чем достаточно.

      К. превратил остатки своей жизни в куски нелепых комедий. Ко всему он относился, как к одному большому недоразумению (естественным исключением были Акая и я). Ему было глубоко всё равно, что происходит во всём мире, волновало только то, что происходит в мире, который создал он сам. Да-да, у него был целый свой мир, в отличие от меня. Он устанавливал законы, и его тёмные волосы были президентами его именных республик. Всё было прекрасно в его мнимой стране.

      Кажется, у К. даже была дочь от какой-то женщины. Кто-то говорил мне на ухо, что его дочь в другой стране и он никогда её не видел. Множество своих скульптур посвятил он ей. Вот только жаль, что она вряд ли их когда-нибудь увидит. Скорее К. умрёт или начнётся всемогущая ядерная война.

      После того как мы сделали всю любовь, которую должны были отдать Носу, мы с Акаей выпорхнули из засаленной гостиницы, которая была жутко дорогой, но мы видели в ней столько дешевизны и зеленого мха с салом, что хотелось плеваться, честное слово. Человек за стойкой посмотрел на нас, как на нищих в розоватых струпьях, и мы двинулись дальше. Я никогда не придавала веса тому, что думают обо