Мадонна в меховом манто. Сабахаттин Али

его я. – Разве можно так говорить… Они и в самом деле чересчур сильно волнуются, но объяснять это подобным образом нехорошо… Это же ваша жена и ваша дочь!

      – Да, моя жена и дочь… Но только и всего…

      Он отвернулся. Я не понял последних его слов, но постеснялся о чем-либо спрашивать.

      Нуреттин-бей, чтобы успокоить домашних, привел терапевта. Этот человек долго осматривал больного, а затем сказал, что у того воспаление легких. Увидев, что окружающие в замешательстве, он добавил:

      – Да не беспокойтесь вы, все не так серьезно! Слава богу, организм у него крепкий и сердце здоровое, поправится. Только надо быть внимательными… Следите, чтобы он не мерз. Даже лучше будет, если вы отправите его в больницу!

      Услышав словно «больница», Михрие-ханым совсем растерялась. Опустившись на табурет, она заплакала навзрыд. Нуреттин-бей наморщился, словно предложение врача затрагивало его честь.

      – С какой стати? – возмутился он. – Дома за ним будут ухаживать лучше, чем в больнице!

      Доктор, пожав плечами, ушел.

      Сначала Раиф-эфенди и сам хотел ехать в больницу.

      – По крайней мере, там я отдохну! – говорил он. По его виду ясно было, что он хочет побыть один, но, увидев, как сильно возражают против этого домашние, перестал спорить. С безнадежной улыбкой он пробормотал: – Все равно они меня и там не оставят в покое!

      Однажды, я до сих пор помню, это было в пятницу вечером, я сидел на табурете в изголовье Раифа-эфенди и слушал, как он хрипло дышит. В комнате больше никого не было. Громко тикали большие карманные часы, лежавшие рядом на тумбочке среди пузырьков с лекарствами. Больной, открыв ввалившиеся глаза, пробормотал:

      – Мне сегодня немного лучше!

      – Конечно же… Ведь не может это все время продолжаться…

      Тогда, печальным голосом, он спросил:

      – А сколько это еще будет продолжаться?..

      Я понял истинный смысл его вопроса, и мне стало страшно. Звучавшая в его голосе тоска давала понять, что он имел в виду.

      – Что с вами, Раиф-бей? – тихо спросил я.

      Глядя мне в глаза, он твердо спросил:

      – Зачем все это? Разве уже не хватит?

      В это время вошла Михрие-ханым. Подойдя ко мне, она сказала:

      – Сегодня ему лучше! Даст бог, он поправится и на этот раз!

      Затем повернулась к мужу:

      – В воскресенье будем стирать. Хорошо бы, если б господин принес полотенце!

      Раиф-эфенди утвердительно кивнул. Женщина поискала что-то в шкафу и снова вышла. Все ее переживания и волнения улетучились, стоило больному почувствовать себя лучше. Сейчас голова ее вновь была забита домашними делами, приготовлением еды и стиркой белья. Как и все простые люди, она очень быстро переходила от печали к радости, от волнения к спокойствию и, как все женщины, очень быстро обо всем забывала. В глазах Раифа-эфенди светилась грустная задумчивая улыбка. Показав головой на пиджак, висевший на спинке кровати, он сказал:

      – Там