Время ведьмы. Максим Макаренков

Во всяком случае, настолько чувствительно, чтобы кто-нибудь из настоящих магов или древних хотел его убить, – пожал он плечами.

      – Так «да», или «нет». Договаривай, – жестко сказал Олаф.

      Дольвего бросил на него ненавидящий взгляд, но продолжил,

      – Из тех, кто подписывал Протокол Нейтралитета, не появлялся никто. Но я недавно сталкивался с человеком. Зовут Мануэль Лесто. Ничего конкретного, мы просто виделись в гостях, но он него явно несло Приграничьем. Он точно умеет пользоваться дорогами магов, и зачем-то ходил к Границе.

      – Что еще? – спросил Ян.

      – Ничего. Просто, ощущение. Он ничем не показал, что увидел меня или понял, кто я такой, но чувство было сильным.

      – Хорошо. Я тебе верю, – легко согласился Вяземский, и встал.

      – На этом, довольно. Спасибо за гостеприимство.

      – Надеюсь, больше визитов не будет, – процедил хозяин квартиры, провожая гостей.

      И добавил, убедившись, что гости ушли:

      – Будь ты проклят, полукровка.

* * *

      Подойдя к автомобилю, у которого уже дежурил обманчиво расслабленный Владимир, Вяземский негромко сказал, обращаясь к нему:

      – Володя, большое спасибо. Мы с Олафом сядем сзади, надо обсудить кое-что. Ты, кстати, тоже слушай, это и тебя касается.

      Молча кивнув, оперативник сел за руль.

      Как только машина тронулась, Страж заговорил.

      – Итак, господа, ваши впечатления от визита. Сначала ты, Владимир.

      – Поскольку наверху не был, могу сказать только об окружающей обстановке. Ход там, действительно, есть. Но им очень давно не пользовались, он и не фонит почти. Походил вокруг – на том уровне, который я могу воспринять, все чисто. Мой вывод – субъект соблюдает Протокол, либо, если и занимается чем-то, что выходит за его рамки, то очень осторожно, и не здесь. – отрапортовал Владимир и замолчал, сосредоточившись на дороге.

      – Исчерпывающе. Жаль, мало, но…, – протянул Вяземский.

      – Только не забывайте, к Дольвего нельзя подходить с человеческими мерками и надеяться на человеческие реакции, – негромко заметил Олаф.

      – Безусловно. Потому я и старался спровоцировать его на проявление сущности. Нет, он действительно не знает ничего, выходящего за рамки обычной мелкой возни в Приграничье. Дольвего не того полета птица, чтобы скрыть от нас с вами, Олаф, свое участие в чем-то крупном. Слишком злобен, слишком сильно ненавидит Стражей, не очень умен, а потому опасен для любых серьезных заговорщиков. А, главное, слишком труслив.

      – Кратко и точно, – хмыкнул Олаф.

      – А кто он, этот Дольвего? – не отрываясь от дороги, спросил Владимир.

      Ответил Вяземский:

      – Мелкий колдун. По их меркам— дитя неопытное. В семнадцатом или восемнадцатом веках как-то смог достучаться до одного из Изгнанных богов и получил доступ в Приграничье. С тех пор периодически всплывал то там, то здесь. Участвовал в попытках возвращения старых, изгнанных богов, служил тем, кто обещал серьезное могущество, не гнушался крови. В конце концов, по причине редкой трусости и беспринципности,