Германские встречи. Александр Александрович Телегин

ужина продолжили гулять. Раздались резкие удары, будто в рельс колотили – это сзывали верующих на вечернюю молитву. Церковь здесь в доме номер девять.

      Наступила ранняя осенняя ночь, зажглись фонари, и ели у шлагбаума стали похожи на огромных филинов с горящими глазами.

      На одной из улиц увидели длинное здание. Здесь гуляло особенно много народа. В ярко освещённых окнах были видны бесконечные ряды двухъярусных кроватей. Володька догадался, что это и есть спортзал, в котором разместили сыновей Шпехта.

      Домой они вернулись в девять часов. В комнате была только мать с Ирой. Познакомились. Женщину звали Валентиной.

      – Это у вас от рождения, – спросила Алиса.

      – Нет, до годика она была нормальным ребёнком, начала ходить. Повторяла отдельные слова. Мы так радовались: первая девочка после двух пацанов! А мы с мужем так хотели дочку! Но однажды она полезла на стул… Все были дома, сидели вокруг неё. Стул опрокинулся, и она затылком ударилась об угол печки… После этого и начала расти головка… Пока спохватились. Пока собрались. Поехали во Фрунзе, в Бишкек, то есть. Сказали, что поздно.

      Ирочка в это время вскрикнула. И снова показалось, что зрачки её словно плавают в глазницах.

      – Ты пить хочешь, моя сладенькая? На попей, попей доченька моя! – Валентина вставила ей в рот бутылочку с соской. – Сейчас ей одиннадцать лет. Не говорит, только кричит. Ручки и ножки контрактурами свело. Может здесь ей помогут. Говорят, можно сделать операцию.

      – Вы из Киргизии? – спросила Алиса.

      – Да, мы жили в совхозе. Далеко от Фрунзе. Поближе бы, может и… Да, видно, что Богом назначено, то и будет.

      – У вас здесь родственники?

      – Мама, два брата. Они давно здесь.

      Вернулся муж Валентины.

      – Ну что ты? Не утерпел?

      – Да что же! Я совсем немного.

      – А парни?

      – Андрей ничего, а Генка… – муж махнул рукой.

      – Маринку не видел.

      – Играет на улице с ребятишками.

      – Ну так приведи её. Время-то уже…

      Муж вздохнул и вышел.

      – Он кем работал в Киргизии? – спросила Алиса.

      – Николай-то? Тракторист вечный. Генка, наш старший, комбайнёр. В этом году ещё молотил. Он наша беда – пьёт… Муж тоже любит, но может остановиться. Ответственность какая-то есть. А он… Боюсь, и Андрей по его дорожке пойдёт.

      Пришла Маринка:

      – Ну мам! Мы так хорошо играли!

      – Умываться и в постель!

      Первый день с новыми соседями кончился.

      Потянулись долгие дни. Первого ноября начались дожди. Странен осенний дождь в Германии: он не хлещет струями, не падает с неба дождинками; он оседает на лице, одежде, на ветках и листьях деревьев. Вроде и нет его, а кругом всё мокро.

      Но Кляйны всё равно ходили гулять. Сырость придавала воздуху особую резкость, острее чувствовались запахи опавших листьев. Часа три ходили в поисках вчерашних красных дубов и клёнов. Не могли вспомнить, где свернули с дороги. Зато в самом дальнем углу лагеря увидели огромную