Германские встречи. Александр Александрович Телегин

что достаточно ещё одного нарушения общественного порядка, чтобы он отправился назад в Киргизию.

      Двенадцатого ноября Шпехты уехали к родственникам.

      В Саксонию

      В пятницу четырнадцатого вместо беспокойного семейства Шпехтов в комнату поселили семью Соболевых. Они приехали из киргизского города Токмак, где Борис, глава семьи, работал мастером на какой-то полуобанкротившейся фабрике. Ему было тридцать три года, в одежде чувствовался вкус и даже претензия на элегантность. Его жена Вера была попроще, может оттого, что в свои двадцать семь лет имела уже трёх детей. Старшей девочке было семь лет, средней пять, а сыночку не было и года. Они приехали по вызову Вериных родителей, и были в курсе, какие им положены льготы.

      В первый же вечер, несмотря на свою утончённость, Борис засел за упаковку пива и принялся опустошать бутылку за бутылкой.

      – За первого ребёнка мне будут платить сто пятьдесят марок, – сообщил он, – за второго двести, а за третьего двести пятьдесят. Это сколько получается? Шестьсот марок! Каждый месяц, и до их совершеннолетия! Да я и работать не буду.

      Вера тихонько покрывалась красными пятнами.

      – Пусть меня дети кормят! У меня родители-колхозники в Сибири живут. В их селе колхозанам за работу не платят по полгода! Последний раз я с ними говорил по телефону перед отъездом… Ха-ха-ха… Не поверите: зарплату выдали кастрюлями! Ой не могу… Господи! Хорошо, что я на немке женился. У меня братишка, Юрка, тоже на немке женат. Перед отъездом он сказал отцу: «Оставайся в своём колхозе, а я поеду в Германию! На фиг мне твоя Сибирь!» Я тоже там родился – в Тогучинском районе. Школу окончил, а служил в Киргизии, охранял урановый рудник. Там и женился на Верке. Ну так вот, о чём я? Ах, да, брат мой бросил родителей и поехал сюда – сидите, говорит, со своими медведями. Юрка в воскресенье в гости ко мне приедет – он недалеко отсюда живёт.

      Выпив всю упаковку, – Борис уронил и разбил пустую бутылку.

      – Пойду вынесу стеклотару, – сказал он, сложил осколки и целые бутыли в пакет и, пошатываясь, вышел вон.

      Соболев вернулся через минуту.

      – Темно уже, в туалете в уголок поставил. Завтра вынесу.

      Но следом прибежал младший хаусмайстер:

      – Вы кто!? – возмущённо заорал он. – Чукчи или авары!? Выбрасываете бутылки в умывальную! Дикари! Пьяницы!

      – Чего он хочет? – обернулся Борис к Вере. – Чего он там про чукчей?

      – Говорит, чтобы ты выбросил бутылки куда положено.

      – А куда положено? Ночь на дворе! Завтра вынесу.

      – Господин хаусмайстер, пойдёмте, я вынесу, – сказала Вера по-немецки. – Вы извините, муж давно не пил хорошего пива. Больше это не повторится.

      В воскресенье действительно приехал Юрий Соболев. Он оказался хорошим парнем. Как опытный человек, проживший в Германии уже два года, стал рассказывать Кляйнам о плюсах и минусах здешней жизни, сделал вывод, что плюсов много больше и посоветовал им не сомневаться в правильности их выбора. Правда, когда рассказывал, как прощался с отцом и матерью в Толмачёво, как они остались