Голоса возрожденных. Макс Маслов

просвистели его легкие, чему мэ́йса совершенно не удивлялась.

      Столько курить и ждать иного было делом глупым.

      – Садись, садись на край, – похлопал он по постели, и, хвала великой кэ́ре, покрывало было не пыльным.

      Удрученная состоянием отца, апле́ра, шагнув к постели, в первую очередь раскрыла занавески большого окна, что находилось прямо над его головой, и рассеянный свет пал на морщинистую кожу.

      – Плохо выглядишь, – сказала ему. – Ох, не пил бы.

      Старик рассмеялся.

      – Что же мне останется тогда? – спросил он ее. – Все и так движется к концу.

      – В этом ты прав, – заключила Гиз, присев на край постели. – Я немного запуталась в том, что делать дальше.

      В этот момент Ру́та с подносом в руках принесла им чай, походкой косолапого медведя пробираясь сквозь дебри захламленной комнаты.

      – Вот, какой горячий, – нежно шептала она. – Разлит по драгоценным чашам, между прочим, принадлежащим твоей матери, – она поставила поднос на кровать и похлопала мэ́йсу по плечу.

      – Я помню, нянюшка, – сказала Гиз, всматриваясь в красный цвет обрамленного на чашах камня.

      Они переглядывались секунд десять, пока до Руты не дошло – молодая госпожа хочет остаться с отцом наедине.

      Нянечка покинула покои, обещая вернуться тогда, когда понадобится.

      После ее ухода разговор продолжился, и отец выслушал свое обеспокоенное дитя.

      – Апаки́н не принес ему ответы, – сказала апле́ра. – Лишь только больше вопросов. Всем очевидно, и Э́бусу тоже, что королевский клинок был украден, а вор посещает сокровищницу будто свои покои. Я не сомневаюсь, что недоумок будет осматривать хранилище так пристально, как только сможет. И я боюсь, папочка, что порядком наследила.

      Ри́хт Га́рбус взял ее за руку, и рысь, раздраженная этим, фыркнув, убежала прочь.

      – Если бы ты тогда не нашла способ добыть три тысячи изумрудных пет, – просипел старик, – мой карточный долг не был бы уплачен. Мы лишись бы поместья, а я наверняка и своей жизни. Ты же знаешь, насколько кровожадны головорезы Исса́ндрила.

      – Кто дернул тебя связаться с игроками и шулерами, – раздраженно упрекнула его мэ́йса. – Средств и так нет, а ты пьешь и ставишь свое существование под угрозу.

      Старик покашлял в чепец, который стянул с лысой головы.

      – Никто и не заметил пропажу такой незначительной суммы, – ответил он ей. – Но скажи, на кой тогда тебе понадобилось прихватить с собой именной королевский клинок? А потом еще вручить его беглому преступнику.

      – Преступнику, который умудрился сбежать, несмотря на то, что я перерезала ему горло.

      Фе́рта посматривала в окно, за рамой которого усилившийся ветер раскачивал огородное пугало. Оно, трепыхаясь сотней лоскутов и жестянок, клонилось на шесте и подымалось вновь, словно трубя во все концы: вот она преступница, здесь, здесь, здесь.

      – Я отправляла доверенных кэру́нов на поиски тела, – сказала она. – Так вот его нигде нет.

      Старик, прокряхтев, приподнял торс, так что смог