Безымянное. Полина Олеговна Чиркова

развалился, без всякой на то причины.

      Безмолвие

      В избе натоплено до удушливой тяжести, пахнет давно не мытым телом и травами, которые напоминают о давно закончившемся лете.

      Марья сидит, щурится в свете свечи, которая слабо освещает её потрескавшиеся руки и пожелтевшую от времени книгу. Марье видно плохо, да и читает она с трудом, но она продолжает продираться через хитросплетение чёрных чёрточек, которые называются буквами.

      Изба маленькая, в горнице с трудом могут два человека разминуться – печь занимает большую часть помещения, но уже остывает. Стены покрыты чёрной копотью – печь явно неправильно сложена или топится как-то не так, но Марье совершенно не важно, что когда-то белая скатерть покрыта серым налётом пепла, а «красного угла» совершенно не видно. Ей сейчас вообще ничего не важно было, кроме этой книги, страницы которой рассыпаются от ветхости.

      Маленькое оконце за спиной Марьи темно и наверняка вообще не способно пропускать свет снаружи.

      Марья тяжело дышит и откидывает со лба грязные сосульки волос – поднимает взгляд, скользит по тёмной форме печи напротив – она ничего не видит, полностью погружённая в свои мысли.

      Сложно сказать, сколько ей лет.

      Её лицо расчерчено полосами грязи, столь же грязная копна волос уродливым клубком висит на голове, а безмерная облезлая шуба скрывает её фигуру от горла до пола.

      Освободившись на несколько минут от книги, давая отдых глазам, она думает о том, что совершенно не хочет её читать. У неё болит шея от того, что она сидит сгорбившись, у нее болят глаза из-за того, что приходится напрягать зрение, она чувствует голод и усталость.

      Марья скользит взглядом по избе и не узнаёт её – как она попала сюда?

      Память так же состоит из маленьких чёрных чёрточек, но они начинают светлеть и перестают толпиться в мыслях и заслонять от её внутреннего взора воспоминания.

      Марья вспоминает, отчего ей кажется таким знакомым этот чудесный запах трав.

      Она тогда гуляла на лугу, после изнуряющего рабочего дня в поле было приятно пройтись по свежей зелёной траве босиком. Стрекотали сверчки, солнце медленно клонилось к закату, а Марья собирала цветы и мурлыкала себе под нос незамысловатую мелодию без слов.

      Среди жёлто-зелёной травы то там, то здесь выглядывали яркие синие цветочки, которые сразу же привлекали к себе взгляд, вот за ними девушка и охотилась, думая о том, как порадует сестёр простой красотой. Сёстры были ещё слишком маленькими, чтобы работать в поле, и оставались в избе, чтобы помогать матери по хозяйству.

      Путь из цветов ведёт прямо к тёмной стене леса. Марья смутно помнит, что раньше там тоже стояла изба, только охотничья, или остатки какой-то деревни, но сейчас она даже не думает об этом, ей важны цветы.

      Собрав столько, что в руках они уже не помещаются, она замирает и хмурится – вокруг непривычно темно, и шелковистая трава сменилась подстилкой из перегнивших листьев, корней, о которые легко споткнуться.

      Она