Не отпускай моей руки. Александра Турлякова

в одном месте! И все они склоняют головы перед ней. Она – их госпожа, она – правительница Оранта. И если граф Годвин пойдёт на штурм – когда граф Годвин пойдёт на штурм! – все эти воины будут защищать стены, этот замок и свою госпожу. Они умрут за неё, умрут за Орант!

      – Покажите! – приказала коротко и холодно.

      – Подойдите сюда, миледи! – позвал один из офицеров.

      Это барон Рейн, он успел прийти в Орант со своими войсками буквально в последний день перед осадой, и сейчас был на стенах, расположившись со своими солдатами практически на всех участках куртин – пространствах между башнями.

      – Где? Вы точно узнали его? Как вы поняли, что это он?

      Она подошла к зубцу стены. Здесь не было хорд или галерей, их не успели ещё надстроить, но стена здесь и так высокая… остановилась у самого края, видя перед собой зелень раскинувшегося пространства, огромную армию графа Годвина, растянувшуюся и влево, и вправо. А потом она увидела его… своего Арольда…

      Его держали за руки два каких-то бугая, а третий лапал за лицо. И да, на нём были цепи. И это был её мальчик! Его узнали многие здесь. Он же приметный.

      Какой он родненький для её глаз, её дорогой сыночек… Родные тёмные волосы… Сколько она гладила и перебирала их в пальцах, когда у маленького его сидела ночами или баюкала на руках в дни болезней, когда молилась за него. Это её единственный, ненаглядный мальчик… А эти уроды мучают его… Что им надо? Оставьте его в покое! Отпустите!

      – Что происходит? Что они делают?

      Рядом уже стоял барон Рейн, он был высок ростом и всегда смотрел на неё так, сверху вниз, и взгляд у него всегда был таким же – немного скучающим, что ли.

      – Я не думаю, что его будут пытать… Граф Годвин не позволит…

      – А для чего тогда это… всё? – Графиня Эйвин с силой стиснула кулаки, гневно глянула на барона Рейна, будто он в чём-то был виноват.

      Так близко… её мальчик был так близко… Что им надо?

      И того гонца Киарт отправил назад без письма. Он уже должен был доехать до Годвина. Неужели всё, что сейчас происходит – это ответ на её молчание? Чего он ждал? Что она распахнёт ворота и впустит сюда его самого и армию его головорезов? Как бы не так!

      Он не позволит этим людям делать больно её мальчику! Бедный Арольд… А этот третий всё что-то вился вокруг него, по-прежнему держал за подбородок… Какой он лысый, череп так и сверкает! И жуткий, наверное, вблизи-то…

      «Держись, мой мальчик… Мама сделает всё, чтобы вернуть тебя… Они не посмеют сделать тебе больно… Ты только держись…»

      И тут Арольд закричал! Закричал от боли! Громко и звонко, знакомо так и по-детски, и этот крик ножом полосонул сердце графини Эйвин.

      Нет! Что они делают с ним, с её мальчиком?!

      – Что?! Что там?! – Она толкнулась вперёд, и барон едва успел удержать её, не позволив упасть со стены замка, закричал своему сержанту:

      – Найдите барона Киарта! Срочно!

      – Они мучают его… Они делают ему больно…

      Графиня билась в руках барона, рвалась вперёд, вцепившись пальцами