Огненный поток. Амитав Гош

заостренный конец, тупые края. Никаких узоров на клинке, словно его не коснулась рука мастера.

      – Они все одинаковые, в тысяче сабель ни одна не отличается от другой – все скучные уродцы. – Хавильдар снова провел листком по лезвию, и тот лишь скомкался. – Но вот в бою возникает иная картина.

      Бхиро Сингх встал и вскинул перед собой кривую саблю.

      – Наш тальвар – рубящее оружие, которое требует свободного пространства вокруг бойца, иначе он поранит своих же солдат.

      Хавильдар знаком попросил всех отойти подальше и, кренясь сначала в одну сторону, потом в другую, выполнил два рубящих удара, при этом кончик сабли описал перекрещенные дуги в воздухе.

      – Чтобы не задеть товарища, солдаты должны отстоять друг от друга на две длины сабли. – Бхиро Сингх отложил тальвар и взял английскую саблю. – А вот оружие совсем иного рода, не рубящее, но колющее, его задача – пронзать. В боевой цепи солдаты, вооруженные такими саблями и штыками, могут идти плечом к плечу, они не представляют угрозы друг для друга. Плотная же цепь гораздо эффективнее в бою даже с превосходящими силами противника. Солдатам с тальварами, пусть они отменно обученные храбрецы, не обратить нас в бегство. А изогнутые клинки не позволят им сомкнуть ряды, иначе они просто порубят друг друга. Нужда в пространстве делает войско слабым, независимо от его числа. И потому враг всегда бежит от нас.

      Хавильдар отдал сабли сипаям, чтоб зачехлили.

      – Вот вам обоснованные причины того, что ни одна армия в Индостане не может противостоять Победительнице. Иногда неприятель пускается наутек, едва завидев нас. Если хотите, чтобы сын ваш сражался на стороне, не ведающей поражений, и вернулся домой живым, да еще с деньгами, вы отдадите его мне, и я сделаю из него сипая армии Ост-Индской компании.

      Но тут вмешался Бхим, громким шепотом известивший отца, что он уже все решил и хочет служить только в Дели.

      На том дискуссия закончилась. Бхиро Сингх презрительно пожал плечами, словно говоря “вольному воля”.

      – Что ж, я вас покину, Рам Сингх-джи. Сказано все, что хотелось. Если передумаете, завтра найдете меня на ярмарке.

      На этом он и сипаи сели в повозку и уехали.

      Лакей перехватил Ширин, когда она возвращалась домой после ежедневного посещения Храма Огня.

      – К вам гость, желающий засвидетельствовать почтение, – доложил слуга. – Вместе с вашим братом господин ожидает в гостиной первого этажа.

      – Каун хай? Кто он такой? – спросила Ширин.

      Слуга только знал, что гость – топивала-саиб, белый господин в шляпе.

      Прикрыв лицо верхним краем белого сари, Ширин вошла в гостиную, где увидела брата и высокого мужчину, чье чисто выбритое лицо напоминало иссеченный ветрами утес: глубокие морщины, выпуклые височные кости, похожие на куски горной породы. В оттенке его кожи было нечто от розоватой усталости заходящего солнца. Черный костюм, траурная нарукавная повязка.

      Вид