Чужими голосами. Память о крестьянских восстаниях эпохи Гражданской войны. Коллектив авторов

войне в селе Караул служит местом памяти всех погибших в этих местах в XX в. Проект Дмитрия Котова, памятник установлен в 2019 г. Фото Е. Рачевой

      Удивительно, но в условиях стремления местных жителей к мемориализации событий и участников восстания любые монументы, посвященные событиям XX века, становятся «местами памяти» в том числе и о восстании. Почти в каждом поселке, где проходила полевая работа, есть памятники погибшим в Великой Отечественной войне. Как правило, это памятник Неизвестному солдату, Вечный огонь или советский танк на постаменте. Как показали интервью, в нескольких селах – Караваино, Караул, Трескино – они много лет служат местами памяти для коммеморации всех погибших в этих местах в XX веке: красноармейцев, антоновцев, репрессированных в годы Большого террора, участников Великой Отечественной войны и локальных войн. К примеру, в Караваине типовая военная стела со звездой стала единственным местом, в которое приходят потомки четырех красноармейцев, убитых восставшими, чтобы вспомнить их наравне с жертвами Великой Отечественной войны53.

      Анализируя типы «мест памяти», историк Алексей Миллер выделяет «закрытые», то есть фиксирующие строго определенную интерпретацию исторического события, и «открытые», создающие пространство для диалога и различных трактовок событий прошлого54. Я предполагаю, что в случае Тамбовской области монументы, посвященные Гражданской или Великой Отечественной войне, изначально созданные как «закрытые», под влиянием сельских сообществ начинают функционировать как «открытые». Жители сел, где расположены эти памятники, отлично знают, каким событиям они изначально были посвящены. Однако, испытывая необходимость в том, чтобы иметь место для коммеморации погибших односельчан и не имея возможности устанавливать новые мемориалы (это трудозатратно, дорого и т. д.), сельские сообщества оказываются вольны трансформировать официальные мемориалы в универсальные «места памяти», на которых можно оставить цветы, свечу или провести любую коммеморацию, отличную от семейной (последняя происходит преимущественно на кладбищах или в домах).

      Важно отметить, что коммеморация восстания не привязана не только к конкретным памятникам, но и к датам восстания. По словам респондента Т. Х., учительницы школы села Караваино, о гибели красноармейцев здесь вспоминают тогда же, когда и обо всех других погибших, – 9 мая. В этот же день негласно, без официальных речей и парадных мероприятий, поминают и репрессированных жителей села. Как показала полевая работа, в памяти сельских жителей продразверстка, раскулачивание и Большой террор оказываются тесно связаны55. Иногда их путают по неведению, иногда связывают между собой осознанно. К примеру, Т. Х. рассказала, что ее дед был репрессирован в 1937 году за связь с восставшими антоновцами. Семейная память сохранила историю о том, что, проходя через село, восставшие увели 16-летнего тогда юношу с собой. Через несколько дней он сбежал от антоновцев и вернулся домой, но в Большой террор был арестован по статье

53

О переструктурировании места захоронения и изменении ритуалов, связанных с ним, см. главу 2.

54

Миллер А. Россия: власть и история // Pro et Contra. 2009. № 3–4. http://polit.ru/article/2009/11/25/miller/#_ednref4 (дата обращения 01.10.2020).

55

Подробнее об этом и о разных типах темпорального перехода между событиями см. в: Кравченко А. В., Ломакин Н. А., Склез В. М., Соколова А. Д. Парадоксы темпоральности: память о крестьянских восстаниях 100 лет спустя // Сибирские исторические исследования. 2020. № 1. C. 144–165.