(Не)сводная, или Маша для Медведя. Анна Яфор

два года назад они переехали с прежнего места жительства, и их след потерялся. Боюсь, что теперь уже не успею.

      Я опять хмурюсь: все-таки поддерживать разговор о смерти непросто.

      – В нижнем ящике стола в моем кабинете черная папка, – продолжает отец. – Там все, что удалось узнать. Дай мне слово, что сделаешь это.

      – Пап, я поговорю с врачом насчет иностранных клиник. Тебе обязательно помогут. Поправишься – и сам найдешь свою бывшую.

      – Глеб, ты не понял? – отец повышает голос, приподнимаясь на локтях и на мгновенье становится похож на себя прежнего: грозного, уверенного и твердо знающего, чего хочет. – Я бы не стал тебя просить, если бы мог справиться сам. Но уже слишком поздно. Помолчи, мне и так тяжело говорить! – обрывает мою попытку перебить его. – Просто сделай, что я прошу. Считай это моим последним желанием. Как хочешь. Но пообещай, что выполнишь. В той же папке есть запечатанный конверт, отдашь его Маше, если я сам уже не смогу все ей объяснить. Но не раньше, понял? Я пока не оставляю надежды увидеть ее… перед смертью. Поторопись, сын.

      Домой я добираюсь в мрачном расположении духа. По-прежнему не хочу верить в услышанное, и совершенно не готов прощаться с отцом. Врач так и не сказал ничего утешительного, да и на мое намерение отправить запросы в иностранные клиники отозвался без особого энтузиазма.

      – Не хочу вас обнадеживать, Глеб Александрович. Вполне может оказаться, что вы только потратите деньги. И время. Его и так осталось ничтожно мало. Не лучше ли дать вашему отцу провести это время в кругу семьи? В покое, в любви?

      – Хотите сказать, просто спокойно ждать, пока он умрет? Ничего не предпринимая? – я разве что рычать не начинаю. – По течению плывет только дохлая рыба, а мой отец пока жив! И я намереваюсь сделать все, чтобы он прожил как можно дольше! С вашей помощью или без нее!

      Знаю, что перегнул палку. Эта клиника – одна из лучших в городе, а о лечащем враче отца в буквальном смысле слова ходят легенды: стольких людей ему удалось поднять на ноги, спасая в, казалось бы, безысходных ситуациях. И раз сейчас он готов расписаться в собственном бессилии, значит, и правда дела – хуже некуда. Но я должен убедиться, что сделал все возможное! В том числе и по поводу странной просьбы отца.

      Отказавшись от обеда, сразу же прохожу в кабинет, выуживая из ящика довольно увесистую черную папку. Целое досье. Даже не верится, что мой отец занимался такими вещами. Зачем ему сдалась баба, бросившая его столько лет назад? И ее дочь?

      Да, мне неизвестны подробности, но то, что отец никогда не испытывал недостатка в женском внимании, знаю абсолютно точно. Три брака, не считая короткой, хоть и задокументированной связи с этой Антоновой. И еще целая вереница подруг, сожительниц и просто знакомых, которые нередко задерживались в нашем доме на ночь. Отец был видным мужчиной, а с его деньгами и связями за ним пошла бы любая.

      Выплевываю сквозь зубы ругательство, грохая кулаком по столу. Какого я говорю о нем в прошедшем времени?! Не был. Есть. Он поправится. Должен поправиться! А я пока найду