Точка замерзания крови. Андрей Дышев

с такой силой, что мы буквально легли на окна. Дима на некоторое время замолчал.

      – Если не ошибаюсь, вы где-то здесь работаете? – спросил меня Эд, когда вагон выровнялся и стал покачиваться вверх-вниз. – Как вы думаете, эта метель надолго?

      – Погода в горах может меняться каждые пять минут. Но эта метель не утихнет до утра.

      – Тогда я умру с голоду! – мяукнула Маша.

      – Господи, не говорите о еде! – взмолилась Ирэн.

      – Если до утра – то это провал, – вслух подумал Эд.

      Мне стало смешно. Эд заметил это и скрипнул зубами.

      – Вам меня не понять, – негромко произнес он. – Хоть вы и корчите из себя моралиста. Да, для меня лучше свалиться отсюда, чем вовремя не позвонить. Потому что я человек долга и чести.

      – Я вовсе не пытаюсь умалять ваши достоинства, – ответил я, поворачиваясь к Эду спиной. Самое глупое занятие, которое сейчас можно было бы придумать – это начать ругаться.

      Я взялся за ручку двери, пытаясь сдвинуть ее в сторону, но пластиковые ботинки заскользили по обледеневшему металлическому полу.

      – Помогите мне, – попросил я Власова.

      – С удовольствием, с удовольствием! – оживился Дима. – А что я должен делать?

      – Давайте приоткроем дверь.

      – Вы сошли с ума! – громко возмутился Эд. – Нам надо беречь тепло. Никто не знает, сколько нам тут сидеть, а уже темнеет, усиливается мороз.

      – Тоже верно, – согласился с ним Власов и вопросительно посмотрел на меня.

      – Кажется, вы уже смирились с тем, что не можете позвонить? – спросил я Эда.

      – А вы собираетесь прыгать? – с усмешкой спросил он.

      – Всего минуту назад вы предпочитали свалиться вниз, нежели нарушить принципы долга и чести, – напомнил я.

      – Вы цепляетесь к словам, – начал заводиться Эд. – Кто вы такой? Откуда вы вообще тут взялись? Спасатель? Так выполняйте свои обязанности, а не цепляйтесь к словам.

      – Господа! Господа! – пропел Власов и попытался обнять нас с Эдом, но вагон в очередной раз качнуло, и Дима облапил только меня.

      Маша наблюдала за нами с нескрываемым любопытством. Ирэн, низко опустив голову и обхватив ее ладонями, смотрела себе под ноги и морщилась.

      Быстро темнело. Надо было беречь каждую минуту.

      – Взялись! – сказал я и, чтобы Власов не успел возразить, подтолкнул его к двери.

      Мы вдвоем налегли на ручку. Дверь дрогнула, но не съехала в сторону, ее заклинило. Снаружи что-то звякнуло.

      – Да что вы мучаетесь! – сказал Эд. – Ее закрыли!

      Я прижался щекой к стеклу и скосил глаза. На дверные петли была накинула металлическая скоба.

      – Прыжок отменяется? – ехидно спросил Эд.

      – Не могу понять, чему вы радуетесь, – сказал я, хотя все мне было ясно: Эд радовался тому, что я не открыл дверь и не прыгнул вниз. В таком случае, чтобы не упасть в глазах юной подруги, ему пришлось бы проделать то же.

      – Радоваться, насколько вы понимаете, нам всем нечему, – ответил Эд. – Ситуация у нас почти безнадежная. Качаться нам