Метаморфозы. Тетралогия. Марина и Сергей Дяченко

реки!

      – Река большая… Адрес? Куда ехать?

      Сашка огляделась. На противоположном заборе масляной краской были выведены загогулины, весьма отдаленно похожие на буквы и цифры.

      – Луговая, семь дробь один!

      – Понятно. Ждите.

* * *

      «Скорая» приехала через тридцать минут. К тому времени первокурсник, отвечая реанимационным усилиям Егора, не только задышал, но и открыл мутные глаза, начал дергаться и вырываться. Он орал, ругался гадкими словами и был, кажется, совершенно невменяем.

      – Он утопился или белку поймал? – угрюмо спросил санитар в сером халате, когда студента наконец-то затолкали в машину.

      – Прыгнул с моста по пьяни, – сказал Егор. – Вообще нормальный парень.

      – Нормальный, – проворчал врач, измученный, с черными кругами вокруг глаз. – Тут две машины на всю Торпу… Сейчас, может, ребенок где-то кончается или сердечный приступ у кого-то, а мы возимся с этими наркашами… Студенты, блин…

      Врач сплюнул.

      – Где вы видели… какие наркаши?! – выкрикнула Сашка.

      Возмущение накрыло ее, как волна накрывает песчаный замок. Чужие люди, равнодушные лица, Егор спас человека, хоть бы кто-то его поблагодарил!

      Ледяная рука ухватила ее за локоть: Егор удержал ее и оттащил на полшага назад.

      – Он захлебнулся, – сказал, глядя в глаза врачу. – Вода была в легких, а там песок, тина…

      – Поучи, – сказал врач. – Все? Мы поехали.

      Машина сорвалась с места и умчалась, оставив на берегу облако вонючего выхлопа. Егор и Сашка некоторое время смотрели ей вслед. Потом Егор выпустил Сашкину руку: его начало трясти.

      – Спасибо, – сказала Сашка.

      – За что?

      – Мне злиться нельзя. Я тогда… – Сашка запнулась. – Знаешь, тебе надо водки выпить.

      – Побежали, – сказал Егор, стараясь не цокать зубами.

      И потрусил вдоль улицы прочь от берега, а Сашка за ним.

      Давние ежедневные пробежки не успели окончательно забыться; она бежала ровно, не отставая от Егора. Тот тяжело топал, роняя капли, мерное хлюпанье его кроссовок то сливалось с Сашкиными шагами, то приходило с ними в диссонанс. Оба молчали; как всегда на бегу, Сашке легче стало сосредоточиться.

      Первый курс. Истерики, депрессии. Пьянство. Как зовут этого парня? Что, если бы ему в самом деле удалось утопиться? Нет, не удалось бы; слишком неэффективно, слишком напоказ… Он же видел, что Егор рядом… А может быть, он ни о чем не думал, а просто допился до «белочки», повредился умом от портновских занятий?

      На улице Сакко и Ванцетти она все-таки отстала. Егор не обернулся, нырнул в переулок, и, когда Сашка, пыхтя, взбежала по ступенькам общаги, его уже и след простыл.

      Она поднялась к себе в комнату. Обеих соседок не было дома. Беспорядок творился жуткий: на кроватях свалена одежда, под кроватями – обувь, на столе, среди бумаг – крошки, грязная банка из-под варенья и перепачканная пластиковая посуда. Сашке сделалось противно; она не была фанатом уборки, но чудовищный