Метаморфозы. Тетралогия. Марина и Сергей Дяченко

это… все это?! За что нам это, ну за что?!

      Она заставила себя замолчать. Город Торпа жил медленно, картинно, кое-где поднимались дымы из каминных труб. Сизые и черные голуби топтались в луже, пили, запрокидывали головы, позволяя воде проскользнуть по горлу вниз. Капельки росы поблескивали на прижухлой траве бульвара.

      Коженников стоял, чуть наклонив голову, Сашка видела два своих отражения в его темных зеркальных очках.

      – С вами совсем-совсем нельзя договориться? – спросила она почти шепотом. Губы онемели.

      – Саш, – ответил он ей в тон, тоже тихо и почти по-приятельски. – В мире полным-полно сущностей, с которыми нельзя договориться. Но люди как-то живут, верно?

      – Некоторые живут. – У Сашки окоченели пальцы ног в кроссовках. – Некоторые умирают.

      – Это не про тебя, – сказал Коженников еще тише. – И не про твоих близких. Я знаю, что ты справишься. Нет таких причин, которые помешали бы тебе на «отлично» сдать сессию. Нет таких причин.

      – Я не могу! – Она помотала головой. – Я не могу сделать то, чего он от меня хочет!

      Коженников снял очки. Он так редко это делал, что Сашка забыла, как выглядят его глаза – карие, обыкновенные, даже заурядные. С нормальными зрачками.

      – Я однажды сказал, что никогда не потребую от тебя невозможного. И это правда. Но вспомни: все, что ты когда-либо для меня делала, было построено на преодолении – небольшом шаге за внутреннюю черту. Это было трудно. Но это было возможно, Саша. Возможно и теперь.

      Сашка безнадежно покачала головой.

      – Вспомни Костю, как он сдавал зимнюю сессию, – все так же тихо сказал Коженников. – Вспомни, он ведь отчаялся и опустил руки. Мог умереть и погубить многих. В то время как совершенно реально – возможно! – было сдать зачет и спастись. Выход был, и ты это доказала… Мне очень жаль, что Костя не в состоянии отплатить тебе за ту услугу. Он не поможет тебе сейчас – у него не хватит… впрочем, не важно.

      – Скажите, – проговорила Сашка через силу. – Костина бабушка… Она ведь вам родственница? Вы ее знали? И как вы ее убили, скажите, пожалуйста? Сами? С чьей-то помощью?

      Выражение глаз Коженникова не изменилось.

      – С чего ты взяла, что я ее убил? Она была очень больна и почти не вставала. Средняя продолжительность жизни, Саша, достигает у нас шестидесяти семи лет. А семьдесят шесть – это счастливый случай.

      – А если бы Костя сдал зачет?

      – Люди смертны. Все.

      Из подворотни вынырнул кот, светло-рыжий, почти розовый. Голуби одновременно ударили крыльями и поднялись, описали полукруг над улицей Сакко и Ванцетти и пропали за черепичными крышами.

      – Мне очень жаль, что у вас с Костей все так плохо получилось, – сказал Коженников.

      Сашка отвернулась. Разговор был окончен, Коженников мог что-то еще говорить, а мог молчать, но это не имело значения. Никакого.

      – Послушай, – Коженников снова надел очки, поправил дужку указательным пальцем. – Мне кажется, я знаю, как тебе помочь.

      – Как?!

      – Прорвись за невозможное. Просто механически. Укради кошелек на базаре. Разбей окно голой рукой. Сделай