Метаморфозы. Тетралогия. Марина и Сергей Дяченко

был первым в институте, кто обратил внимание на такую мелочь. Притом что ему явно очень хотелось курить.

      – Мне все равно, – сказала она. – Я привыкла. Курите, пожалуйста.

      Он спрятал сигареты. Сел. Жестом велел садиться ей. Сашка опустилась на кончик стула:

      – У Кости… у Коженникова из-за вас умерла бабушка.

      – Из-за меня?

      – Из-за того, что вы ему не поставили зачет.

      – Я не поставил, потому что он не был готов. Остальное – дела Фарита.

      – А Фарит что, машина, исполняющая приговоры? Гильотина?

      – Спроси у него сама, – Портнов вяло улыбнулся. – За что ты била этого лентяя?

      Сашка опустила глаза:

      – Он не хотел… не мог сосредоточиться.

      – Фарит делает то же самое. На своем уровне.

      Сашка сжала руки на коленях.

      – Зачем вы с нами это делаете? За что? Мы особенные, мы в чем-то провинились?

      Портнов пощелкал зажигалкой.

      – Нет. Вы не провинились. Но вы должны учиться, учиться прилежно, а вы не хотите.

      – Потому что нам не объяснили, чему нас учат и зачем.

      – Потому что вы все равно не сможете этого понять. Рано.

      Сашка смотрела, как зажигалка в его руке то выпускает желтый язычок, то втягивает его обратно.

      – Когда ребенка учат рисовать кружочки – он понимает, что такое мелкая моторика руки? Когда сельский мальчик приходит в школу-интернат – он что, многое понимает в происходящем?

      – Многое! Он главное понимает! Настоящий педагог сумеет заинтересовать… объяснить…

      Портнов хмыкнул.

      – Что такое верификация, Самохина?

      – Эмпирическое подтверждение теоретических положений путем возвращения к наглядному уровню познания, когда идеальные абстракции отождествляются с наблюдаемыми объектами, – удивленно сообщила Сашка.

      Портнов кивнул:

      – Ваша учеба – наблюдаемый объект. Вернее, наблюдаемый процесс. А то, что происходит с вами на самом деле, вы на данном уровне развития ни понять, ни осознать не в состоянии. Все равно как собрать в джунглях молодых шимпанзе, собрать вместе и в результате некоего процесса запустить их преобразование… нет, не в людей. В модели мировых процессов и явлений всех уровней. Инфляцию, глобализацию, ксенофобию… Тебе понятно, как из обезьяны сделать модель биржевого кризиса?

      Сашка молчала.

      – Вот такая верификация, – Портнов ухмыльнулся. – А ты хорошая девочка, Саша, и ты балансируешь на грани… На самом краю. Я не хочу тебя потерять.

      Сашка смотрела в его неподвижные глаза с узенькими зрачками.

      – Слушай меня внимательно. Завтра ты уедешь домой, уж не знаю как там с билетами, но будем надеяться, что тебе повезет. Все время каникул – до четырнадцатого февраля – я запрещаю тебе прикасаться к книгам по специальности. Поняла?

      Сашка кивнула, не опуская взгляда.

      – Очень внимательно следи за собой. Пресекай вспышки раздражения. Агрессии. Я знаю, тебе непривычно, но ты сейчас очень опасна для окружающих. Особенно для тех, кто знал тебя раньше и помнит как тихую, покладистую девочку.

      – Я