Метаморфозы. Тетралогия. Марина и Сергей Дяченко

размером с автомобильное колесо.

      Она не увидела лица Портнова, а только его руку с перстнем.

      – Я жду, Самохина, полную серию упражнений с первого по двенадцатое. Если собьетесь – начинайте сначала.

      Она поставила посреди аудитории стул, оперлась двумя руками о высокую спинку и начала.

      «…Вообразите сферу… Мысленно деформируйте таким образом, чтобы внешняя поверхность оказалась внутри, а внутренняя – снаружи…»

      Два раза Сашка сбилась. При переходе от седьмого к восьмому упражнению и потом на двенадцатом, самом сложном. Оба раза остановилась и начала все сначала. И с третьей попытки довела серию до конца без единой паузы – как песню или как танец. Как скороговорку. Как длинное гимнастическое упражнение на бревне…

      Окошко света перед ее глазами еще более сузилось. Она не видела лица Портнова. Она видела стол, край записной книжки и руку с перстнем, нервно сжатую в кулак.

      – Хорошо, – сказал он глухо. – Ко вторнику – параграфы восемнадцать и девятнадцать. На будущую субботу – упражнения с тринадцатого по семнадцатое.

      – До свидания, – сказала Сашка.

      Вышла из аудитории, кивнула Косте. Добралась до общежития, ничего вокруг не видя. Легла в постель – и отключила сознание.

* * *

      – Самохина? Вставай… Первая пара – специальность. Вставай, слышишь?

      У Лизы были дорогие, но слишком резкие и экзотические духи. Сашка открыла глаза.

      – Что?!

      – Понедельник, утро! Вставай, полчаса до звонка! Если ты еще раз пропустишь – Портнов лопнет!

      – Была суббота, – сказала Сашка.

      – Была, да сплыла! Ты все воскресенье продрыхла!

      А мама, подумала Сашка. Я ей обещала звонить по выходным… Не позвонила… А Костя… Как же?

      Лиза металась по комнате полуголая, натягивала тонкие колготки, поверх надевала джинсы.

      – Ксана! Ты мои прокладки не брала?

      – Брала, пачка в столе.

      – Дура, какого хрена ты воруешь?!

      – Там еще осталось, не ори. Я тебе потом верну.

      – Вернешь ты… Еще раз увижу – я тебе эти прокладки в жопу засуну!

      Сашка накинула халат и побрела умываться. Из зеркала на нее глянуло серое, осунувшееся, но спокойное и даже привлекательное лицо. Сашка хлопнула глазами: зрачки разошлись и сложились, как черные диафрагмы фотоаппарата, и приняли обычную форму.

      Она приняла душ и вымыла голову, и тогда только оказалось, что ее фен для волос перегорел.

      – Кто сжег?

      – Не я, – Лиза уже стояла в дверях. – Звонок через десять минут, я не хочу по твоей милости слушать истерику Портнова!

      – Послушаешь по чужой милости… Оксана, дай фен.

      – Я дала Любке из девятнадцатой комнаты, она не отдала… Замотай полотенцем и так иди!

      Сашка, как могла, растерла волосы полотенцем. Надела вязаную шапочку, накинула куртку, бросила в сумку тетрадки и книги и побежала через двор к зданию института. Влетела в первую