Приключения Славки Щукина. 33 рассказа про враньё. Евгений Мамонтов

смотреть, – сказал он, – рыбка не разрешает.

      Я тоже отвернулся.

      А через полчаса мой папа скомандовал: «Подъем, ребята! Пошли на пирс, а то грибники все места на катере займут».

      Мы стали собираться. И пока шли к пристани, уже был виден подходивший катер с толпой народа на корме. Я шел тихонько улыбаясь. А Аркаша канючил, что у него песок и камушки в сандалиях и ему плохо идти. Грибники с полными корзинами уже так плотно обступили край пирса, что сквозь них было не пробиться. Даже тем, кто высаживался с катера, они с трудом уступали дорогу.

      Но тут над всеми зазвучал голос из капитанской рубки:

      – Граждане пассажиры. На «Муссон» посадки нет.

      И потом еще раз:

      – Катер неисправен, посадки нет.

      В толпе поднялся возмущенный шум.

      А я даже удочку уронил. «Так не бывает!» – говорю. А папа услышал и говорит: «Бывает. Эти катера уже тридцать лет без капремонта ходят. У нас еще и не такое бывает…»

      Короче, мы остались до вечера. Но погода испортилась, поднялся ветер, и купаться нам не разрешили. Почти все время мы просидели под широким навесом местного магазина. Папа с дядей Герой разговаривали, и им было не скучно.

      Я согласился поиграть с Аркашей в пятнашки и даже нарочно ему все время проигрывал. Только для того, чтобы он согласился загадать еще одно желание. Но Аркаша отказывался.

      – Нет, – говорил он, – не буду. Это же последнее третье осталось.

      – Ну, ты ведь все равно два на ерунду истратил! – убеждал его я.

      – Ладно, – наконец согласился Аркаша, – только не смотри.

      Я с готовностью отвернулся и ждал, пока он что-то бормотал и чертил палочкой на песке.

      – Все, – сказал он.

      Я обернулся.

      – Ну?

      – Что? – спросил он.

      – Что ты загадал, – волнуясь, спросил я, – ты обещал мне сказать.

      – Я загадал всегда поступать правильно, – серьезно, как взрослый, ответил Аркаша.

      – Чего?.. – растерялся я.

      Он повторил.

      После этого я перестал с ним играть. И вообще почти всю дорогу до дома молчал. Но когда наш катер уже почти причалил к городскому пирсу, меня осенило, и я спросил Аркашу:

      – Сколько будет один миллион прибавить один миллион?

      Аркаша бойко ответил:

      – Шесть сискилиардов тысяч.

      – М-гу, – говорю я.

      А дома я первым делом, даже не раздеваясь, побежал, схватил калькулятор и набрал «1000000+1000000=» Тут же высветился ответ: «2000000»

      Я облегченно вздохнул.

      Обман

      Иногда мне кажется, что папа любит меня больше, чем мама. Он редко проверяет у меня уроки, не ходит в школу на родительские собрания и не гонит спать в половине десятого. Мама говорит ему, что он совсем не воспитывает ребенка. А мне это как раз и нравится. Мама, конечно, не жалеет сил для моего воспитания и жалуется, что меня воспитывать трудно, а папе говорит, что он самоустранился. С папой мы только рисуем, играем и гуляем. Я уже стесняюсь, когда он по старой привычке хочет взять меня на улице за руку. Я ведь уже не маленький. Папа не обижается, он мне многое прощает,