В начале была тишина. А. Норди

давно зверь повредил его в схватке.

      – Ах ты бандит, – пожурил Виктор, с улыбкой разглядывая любопытного гостя. – Поживиться пришел?

      Лис, навострив уши, внимательно посмотрел на человека, а затем резко повернул голову к лесу. Зверь заметно нервничал: тело его напряглось, хвост пуще прежнего поджался под лапы, а кончик носа задергался, принюхиваясь.

      – Ты чего? – Виктор с удивлением наблюдал за реакцией лиса.

      Там, во мраке вековых зарослей, таилось нечто, что пугало зверя больше, чем человек с ружьем.

      – Медведь, что ли? – прошептал Виктор.

      Лис, таращась в сторону ельника, дрожал и пятился ближе к Виктору. Всем видом зверь давал понять, что в чащобе таится нечто опасное. И это нечто не издавало ни единого звука – во всяком случае из тех, что могло засечь человеческое ухо.

      Виктор посветил в густую тьму, приставив фонарик к карабину. Луч пробежал по частоколу елей, но не выхватил крупного зверя и никого не вспугнул: в ответ не раздался треск ломаемых веток или ворчание, характерное для потревоженных медведей.

      Виктор направил свет на старый пень, возле которого навострился лис, но рыжий гость уже исчез. Виктор постоял еще немного на крыльце, всматриваясь во мрак, застывший среди деревьев. Оттуда не доносилось ни звука, и казалось, будто сама природа замерла в напряжении.

      Виктор покачал головой и вернулся в дом.

      * * *

      Утро выдалось прохладным и ясным. Наскоро позавтракав бутербродами с кофе, Виктор собрал в рюкзак фотоловушки и направился в лес.

      Солнечные лучи, пронзая кроны, рассекали прозрачный воздух. Вокруг царила необычная тишина: ни пения птиц, ни шума ветра, ни шуршания мелкого зверья в густых зарослях. Виктор поежился. Казалось, он был единственным живым существом в мире, где все застыло словно на фотографии в оттенках сепии.

      Вскоре Виктор вышел на опушку леса. Впереди через овраг раскинулась небольшая поляна – излюбленное место охоты лисиц. Виктор выбрал несколько подходящих по диаметру сосен и прикрепил к ним ремнями фотоловушки – приборчики с толстыми антеннами и объективами, утопленными в противоударных корпусах цвета хаки. Еще одну камеру он собирался пристроить на трухлявом пне, который торчал у края прогалины. Виктор направился к нему, как вдруг застыл и тихо улегся в высокой траве: вдалеке, средь сосен, мелькнуло рыжим.

      Он достал бинокль и всмотрелся. На поляну выскочили три огненных шарика. Лисята прыгали, кувыркались, кусали друг друга за шеи и уши. Следом показалась изящная лисица. Она внимательно наблюдала за играми щенят, настороженно водила ушами, тянула носом воздух. Безветрие было сообщником Виктора: лисы не могли учуять человека, и он беспрепятственно следил за ними.

      Лисята неуклюже кувыркались, кусались, играли в догонялки. Один из зверят в запале игры так отчаянно убегал от своих собратьев, что со всей дури врезался в пень. Виктор не удержался от улыбки. Вскоре он увидел в бинокль, как на поляне появился взрослый лис с огрызком правого