Операция «Империал». Александр Звягинцев

«Смирновскую», мистер Оболенцев, – размеренно произнес неожиданно появившийся за его спиной тот самый, из магазина игрушек, седовласый старик.

      – В такой теплый вечер предпочтительнее холодный сок… – спокойно произнес человек, повернувшись к старику. На секунду он замер, пытаясь скрыть удивление.

      По выражению лица было видно, что старик очень доволен эффектом своего появления. По-старомодному поклонившись, он, глядя прямо в глаза собеседнику, несколько иронично произнес:

      – Рольф Дитер… виноват. Рудольф Дмитриевич Майер – бывший директор хорошо вам известного ресторана «Москва»…

      Дело «Океан»!

      – Майер умер в Воркуте, – спокойно произнес Оболенцев.

      Глядя на старика и отпивая очередной глоток сока, он думал:

      «Ведь по документам он умер в зоне. Может, это провокация?» Но в том, что это был Майер, у него сомнений не было.

      – Да-да, – подхватил Майер с едва уловимой иронией, – кровоизлияние в мозг и… летальный исход. Но у кого есть друзья и деньги, ни здесь, ни в СССР в колонии не умирает. Правда, это недешево стоит.

      – Вы хотите просветить меня на эту тему? – равнодушно спросил Оболенцев, снова изучающе осматривая зал и не находя там ничего подозрительного.

      – Разумеется, нет! Помните нашу последнюю встречу? Виноват, допрос. Не хотите его продолжить? Надеюсь, вы не думаете, что общаетесь с призраком?

      – Я не Гамлет, а вы не мой отец! – усмехнулся Оболенцев, переводя разговор в другое русло, поскольку заметил, что бармен прислушивается и наблюдает за ними. – Я вас хорошо помню, Рудольф Дмитриевич, хотя вы здорово изменились. Были такой красавец мужчина. Что называется – подарок женщинам ко дню Восьмое марта.

      По ироничному тону Оболенцева Майер понял, что тот не желает продолжать разговор здесь. Да он и сам хорошо сознавал, что вести эту беседу у стойки бара, к которой всегда приковано внимание зала, неразумно. Но старик очень боялся упустить Оболенцева и поэтому торопился. Ведь ему так много хотелось сказать старшему следователю по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР, следователю, который там, в далекой России, когда-то расследовал его уголовное дело. Эта случайная встреча – просто подарок для него!

      Какое-то время два высоких представительных мужчины – седой и брюнет – молча смотрели друг на друга. Со стороны они больше походили на отца и сына, чем на людей, стоящих по разные стороны закона.

      Майер первым нарушил несколько затянувшееся молчание. Волнуясь и сбиваясь, он немного заискивающе обратился к Оболенцеву:

      – Кирилл Владимирович, я рад, что вы признали меня… Вы даже не представляете, что для меня значит наша встреча… Если не возражаете, я хотел бы пригласить вас на чашку кофе… Постараюсь много времени у вас не отнять.

      Старик галантным жестом показал на пустующий в конце зала столик и, видя, как у Оболенцева подобрели глаза, чуть улыбаясь, добавил:

      – Я все же хочу дать показания!

      И без того спертый, тяжелый воздух, смешиваясь с запахом дыма,